Кошка Белого Графа

— Тут все связано, баронесса. Не буду вдаваться в подробности, но есть основания считать, что кавалер Болли — фантум, вернее, был таковым, пока не вселился в тело настоящего Болли, купца, мореплавателя и отца барышни Эмелоны.

Три пары человеческих глаз уставились на него в немом неверии. А я зажмурилась. Болли — фантум? Так это он… Он чуял меня, а не старуха Гинаш! Черная ведьма, шаманка-отступница, или кто она там. Должно быть, тогда, в доме Снульва, Болли подал ей знак, что под окном оборотень. И потом, уже во дворце, когда я подглядывала за ними с Эмелоной, он ощутил мое присутствие… Я, наверное, тоже чуяла его, только не понимала этого. Рядом с Болли мне всегда было не по себе!

— Подлинное имя этого человека — Агмунд Хьяри. Его мать Гинаш Хьяри стала нянькой Эмелоны. Агмунд служил у Болли корабельным помощником, но проворовался и был высажен на острове посреди Западного океана. Достоверных сведений о его дальнейшей судьбе нет. Могу предположить, что Хьяри попытался покинуть остров, приняв звериное обличье.

Вероятно, он провел в таком виде слишком много времени и, достигнув суши, не смог снова стать человеком. Тогда он отыскал своего обидчика и сам или с помощью матери завладел его телом. Поскольку Хьяри уже не был оборотнем в полной мере, его звериное тело после этого тоже было утрачено.

Рауд положил руку мне на спину, словно говоря: с тобой такого не случится! Потом достал и развернул листок бумаги.

— Хьяри подвели мстительность и тщеславие. В городке Кайлане, на родине Болли, хорошо помнят пышные похороны его лучшего друга Агмунда. Думаю, в могиле действительно найдутся останки какого-нибудь бедняги. Но я попросил, и мне прислали копию рисунка, сделанного на надгробье. Смотрите.

Я встала передними лапами на стол. Не удивляйтесь, господа. Кошке тоже интересно, что там.

Непонятные значки, вписанные в схематично зарисованный орнамент. Широко расставленные крылышки, морда какого-то зверя… Собаки или волка с челюстью Грыза.

Сразу вспомнилась трость кавалера Болли.

— Что это за животное? — дрогнувшим голосом спросила принцесса.

— Летучий шакал. Творение темных богов.

— А надпись? — нахмурился герцог. — Я не узнаю язык.

— Дазский? — предположила Гелеона.

— Верно, баронесса. Надпись гласит: "Тому, кто был рожден летать". Хьяри больше не оборотень, не фантум, поэтому Щит сновидцев, поставленный над дворцом, не распознает в нем угрозы. Но, очевидно, какие-то способности этот человек сохранил. Кроме того, ему помогает мать. Ее настойки, бальзамы и травяные сборы открывают фальшивому Болли путь в чужие сны. Занять чье-то тело он не в силах, но может исподволь внушать расположение к себе, подталкивать людей к нужным ему решениям. Думаю, именно он стоит за всеми безумными поступками Альрика.

— Но как такое возможно?!

Герцог, принцесса и баронесса заговорили одновременно, выплескивая свое потрясение градом вопросов, восклицаний и протестов.

— Чего он добивается? — нахмурился Клогг-Скрапп. — Он уложил свою дочь в постель Альрика… прости, Ками. Он свой человек при дворе. Зачем ему побуждать мальчишку забирать чужие дары?

— Очевидно, ему мало быть отцом королевской любовницы, — Гелеона сузила глаза и вопросительно посмотрела на Рауда. — Он хочет стать зятем короля?

Тот кивнул:

— А в дальнейшем, вероятно, регентом при малолетнем внуке. Ведьма Гинаш должна позаботиться, чтобы все, кто этому мешает, покинули наш мир в удобный для его планов срок.

Принцесса тихо ахнула, и баронесса Хендевик сжала ее руку.

— Однако внезапная смерть короля, молодого, сильного, любимого народом и двором, вызовет слишком много вопросов. Другое дело, если король оттолкнет от себя ближайших сподвижников, станет причиной природных бедствий и вызовет недовольство в стране, постепенно сходя с ума от переполняющей его силы.

— Тогда его уход в мир иной воспримут как благословение богов, — мрачно закончил герцог. — И что вы намерены предпринять? Придать дело огласке? Даже если Собрание прислушается к вам и вынудит Альрика начать разбирательство, это займет месяцы, а Болли найдет способ вывернуться.

— Я намерен разоблачить мошенника на глазах короля и двора во время Ночи Всех Богов.

Рауд извлек что-то из кармана, а когда раскрыл ладонь, на ней вырос снежный шар.

— Это покажет его истинный облик. Если все увидят, что перед ними фантум, Болли конец.

Герцог, баронесса и принцесса обменялись взглядами.

— В таком случае, — вкрадчиво произнес Клогг-Скрапп, — Камелии не придется отдавать свой дар.

— Но мой дар уже отдан, — ответил Рауд. — И я не уверен, что Альрик пожелает вернуть его, даже освободившись от влияния фантума. А значит, угроза, которая толкнула вас на отчаянные меры, не исчезнет.

— Я сделаю, что должна, — прервала спор Камелия.

Рауд кивнул.

— Мы оба отдадим свои дары. Только так можно создать необходимый переизбыток силы.

— Но без магии вы не сможете использовать ловушку!