Кошка Белого Графа

Хозяин кареты по-прежнему сидел напротив. На вид не старше тридцати. Сюртук из хорошей шерсти цвета хвои, ворот сорочки так и остался расстегнутым. Волосы рыжие, или скорее медно-каштановые, подстрижены по моде столичной знати. Палевые крапинки на носу обещали к лету расцвести россыпью полноценных веснушек.

Среди тех, в ком сильна вайнская кровь, много рыжих. Но лицо у незнакомца было не вайнское — и глаза не голубые и не серые, а опалово-карие, будто у филина или кота. Может, и светятся в темноте?

Помню, учитель истории говорил, что среди ригов издавна встречались такие, как этот господин — темно-рыжие, горбоносые и желтоглазые. Остатки древних племен, населявших полуостров. Вероятно, из тех самых народов моря и солнца.

Но самое примечательное я заметила, когда рыжий господин наклонился извлечь из-под сиденья лаковый короб, обитый планками с магическим орнаментом.

Седая прядь в волосах — будто над левым виском белилами мазнули.

— Есть хочешь?

Длинные пальцы откинули крышку короба, карета наполнилась ароматами колбас и мяса.

— Вижу, что хочешь!

Я и сама не поняла, как, забыв о манерах, успела соскочить с шубы и сунуть нос внутрь. Это же волшебный сундучок фирмы "Кельскап", да? В "Вестях со всего света" писали, что он способен месяцами предохранять от порчи самые капризные продукты. Даже у нашего бургомистра такого нет!

Рыжий достал складной столик и быстро заставил его разносолами. Хотел подать мне на пол миску с жареной утиной ножкой, но я быстренько вспрыгнула обратно на сиденье. Встала на краешке, с надеждой глядя на своего спасителя.

— Желаешь обедать, как воспитанный человек? — он подвинул столик к моему дивану.

Ножка была сочная, с хрусткой румяной корочкой — коготки оближешь. Была, и пропала. Кость от нее отправилась в отделение для отходов, а перед мной лег кусочек отварной стерляди. Век не ела ничего вкуснее!

— Молодец, хорошая девочка, — похвалил мой аппетит рыжий господин. — Хотя какая ты девочка? Ты же явно парень, вон какой здоровяк!

Оборотни всегда крупнее обычных зверей. Но за мужчину в кошачьей шубе меня еще никто не принимал.

Протест сам сорвался с губ, хоть я и знала, что выйдет обычное "мяу". То есть необычное. Свое несогласие я высказала хриплым басом — сказалась вынужденная прогулка по морозу, — отчего рыжий только укрепился в своих выводах.

— Под хвост заглядывать не буду, поверю на слово… По голосу слышно, что ты самый настоящий кот-производитель из Йагунского Приюта Зимы. Как же ты оказался один в чистом поле? Удрал от хозяев, дурачок? Скажи спасибо, что на тебе печать богини, иначе я бы мимо проехал.

Я навострила уши.

— Ты снежный кот и устойчив к морозу. Но есть стужа, которую даже мне без телогрея долго не выдержать, — выговаривал рыжий, а сам подкладывал в мою миску жирного творога. — Ешь, не стесняйся, пища дает тепло. А я, пожалуй, согреюсь по-своему.

Он сделал глоток из плоской фляжки, одетой в кожу, и я почуяла крепкий запах с анисово-мятным оттенком.

— Кот ты у нас непростой, это ясно, — хозяин кареты бросил в рот стручок маринованного перца.

Эй, мне неясно!

— Интересно, что в тебе такого. Лечишь хвори? Или предсказываешь погоду?

Он наклонился через стол, всматриваясь в меня совиными глазами, и за его добродушной повадкой проглянуло что-то такое, отчего я вновь ощутила на себе мертвящее дыхание стужи.

— Нет, разумеется. Предсказатель не сбежал бы в метель. Может, тебя бросили? Такого красавца?..

Рыжий отдернул занавеску на окне.

Лучше бы он этого не делал!

Мело так, что непонятно было, день снаружи или ночь. Снежные твари бежали вровень с каретой и весело скалились, поворачивая к нам морды.

Мгновение я крепилась, потом решила, что кошке позволительна непосредственность чувств, и зарылась под тяжелую шубу.

— Э, дружок. Ты, я вижу, совсем домашний. Не бойся, вылезай, их уже нет, — рыжий прикрыл занавеску. — Ты словно и на севере не жил.

Не теряйся, Карин. Ты кошка. Веди себя, как кошка. Сделай вид, что шуба тебе интереснее всего на свете.

Шуба и впрямь была диковинной. Мех ворсом и подшерстком походил на волчий, но лежал пышно, как у лисы или песца, переливаясь драгоценным серебром. Модницы, приезжающие в Свеянск, полжизни бы отдали за такое сокровище.

— Нравится? Это полярный волк. Редкий в наше время зверь. Редчайший. Не могу похвастать, что добыл его на охоте, да я и не любитель. Эту шкуру мне подарили, когда я впервые приехал в Йагунский Приют Зимы как Фрост.

Граф Даниш-Фрост?

Протектор Приютов Зимы. Повелитель льдов и морозов. Владыка зимней стихии.

Тот, кого называют Белым Графом…

Я слукавлю, если скажу, что не догадалась раньше. Он чувствовал печать богини и видел снежных духов, его карета летела сквозь непогоду, как салазки с горы.