Кошка Белого Графа

В ответ на этот призыв гости Зимнего бала, все как один, бросили свои разговоры, отставили бокалы и тарелочки с закусками и почтительно повернулись к королю.

— Вы знаете обычай нашего бала!

Должно быть, тут не обошлось без магии: голос Альрика взлетел под своды зала, и звезды закачались на своих невидимых нитях.

— Грядет Ночь Всех Богов, и в ее канун в самом сердце лета ровно на одну минуту я уступаю власть зиме!

Распахнулась дверь, и ввезли здоровенную колоду — такого дикого вида, будто сейчас из лесной чащи. На ее верхушке, на обломанном суку, сидела сова, совсем как живая, только в три раза больше. В мшистый бок колоды был врезан огромный циферблат с одной-единственной стрелкой.

Я думала, нас ждет тот же фокус, что Альрик проделал на первой прогулке с Камелией. Сейчас дуб начнет желтеть, облетать… Забраться, что ли, повыше, чтобы меня не заметили в оголившихся ветвях?

Но тут от отхлынувшей к стенам толпы отделился Рауд и со сдержанным поклоном принял у Альрика посох.

Сова на колоде открыла глаза и мягко ухнула.

В воздухе повеяло холодом — словно открыли окно, выходящее в зимний парк.

— Граф! Что же вы молчите? — весело сказал Альрик. — Напомните гостям, что надо загадать желание!

— Уверен, это всем известно, — отозвался Рауд прохладно, но учтиво.

По залу шелестом пробежал смех. Придворные решили, что это шутка. А мне стало тревожно. Не знаю, что Рауд должен сделать, но вдруг он не сможет? Что, если для этого нужен дар? Может, Альрик хочет выставить его на посмешище?

— Пока бьют часы, загадайте желание и держите его в уме! — закричал король. — Тогда боги вас услышат!

Уж не пьян ли он? Слишком его веселье отдавало безумием.

Гости взволнованно зашумели — они явно знали, чего ожидать, и предвкушали маленькое чудо.

Загадайте желание…

Ни на миг не поверю, что все может быть так просто! Но сердце против воли забилось быстрее.

Рауд стукнул посохом. Звук вышел глухим и слабым, однако живое деревце в его руке на глазах заледенело, став похожим на жезл, которым он укрощал метель над Лейром.

Посох стукнул опять — воздух наполнился хрустальным звоном. Солнце и луна померкли, свет звезд поблек, только цветные фонарики на дубе горели, как и прежде. В таинственной полутьме раздалось мерное: бом-м-м… бом-м-м… Это проснулись часы в колоде. Стрелка ожила и принялась отсчитывать срок новой забавы.

Перед носом у меня пролетела снежинка, потом еще одна. В следующий миг воздух наполнился пушистыми хлопьями. Я как будто попала в снежный шар… или в ледяное царство Нежи?

Снег закружился вихрями, и из них вырвались духи зимы. Над головами нарядных гостей с воем проносились ледяные волки, мчались витязи с синими пиками, а за ними, в снежном шлейфе — зимние твари всех мастей. Как ожившие картинки в книжке. Подлинной силы в них не было — только эхо, смутное, еле уловимое…

А если позвать Нежу? — пришла шальная мысль. От одного взгляда богини у беспечных придворных волосы встанут дыбом. Узнают тогда, что такое настоящая зима!

В белой круговерти вспыхнули искорки. Твари зимы исчезли, и над залом взвились снежные феи. Вот они были настоящими. Порхали, кувыркаясь в воздухе, смеялись, а с их крохотных жезлов сыпались и сыпались, будто снег, бело-синие огоньки.

Гости бала тоже смеялись, подставляли ладони, ловя эту волшебную пыльцу. Пойманные пылинки бледно вспыхивали, и люди замирали над призрачным свечением, словно видели в нем что-то осмысленное.

Я знала, как коварны феи-проказницы, но их шутки не были злыми. Я протянула лапу…

— Глупая! — пискнул тоненький голосок. Мелькнул перед глазами светящийся жезл и ткнул меня в темя, будто ледяной иглой.

Все стало белым. То ли пламя, то ли снежные поля — и я посреди этой белизны, сама бела, как снег. Маленькая фигурка Карин Эльс в платье цвета погребального савана кружилась в пустоте, счастливо смеясь, и ее белые волосы веером летели по ветру.

Вот как сбылось мое желание…

Часы пробили в последний раз, и видение сгинуло. Ухнула сова, звонко ударил об пол посох, и зал вновь залило ярким светом.

— Каждый из вас увидел свое, — раздался голос Рауда Даниша. — Я не властен над этими видениями. Их посылают боги.

— Надеюсь, вам понравилось? — прокричал Альрик, принимая из его рук посох, вновь ставший живым деревцем.

Нет, король не стремился выставить Рауда бессильным. Наоборот, он хотел показать, что зимой по-прежнему правит Белый Граф, и именно он отвечает за все, что творится за окном. А Рауд почему-то на эту роль соглашался…

Свое видение я решила всерьез не принимать и, тем более, не относиться к нему как к предзнаменованию. Но не думать о белой фигурке не могла. Что она означала? Что человеческое тело потеряно для меня — все равно что мертво? Или боги пророчили смерть не одному из тел, а Карин Эльс как таковой?

На этом потрясения не кончились.

Альрик сделал знак, и чиновники в дворцовых мундирах почтительно подвели к нему кавалера Болли с дочерью. Кавалер пыжился от гордости, задрав свою короткую бородку, на личике барышни застыла кукольная улыбка. Альрик взглянул на нее и вновь повернулся к залу: