Кошка Белого Графа

— Господа! Сегодня у нас двойной праздник! Я рад взять на себя приятную обязанность объявить о помолвке графа Рауда Даниша-Фроста и девицы Эмелоны Болли!

Меня как молнией ударило.

Нет же! Это с графом Скадликом у нее должна быть помолвка! Он вился вокруг, будто слепень, он посылал подарки, о нем говорила старуха Гинаш, соблазняя Эмелону графским титулом. О нем, а не о Рауде Данише!

Который, между прочим, стоял с таким видом, будто его все это совершенно не касалось.

Болли сунулся к королю, в один миг превратившись из обласканного судьбой гордеца в угодливого холопа. Альрик засмеялся и хлопнул его по плечу.

— Разумеется, советник. Благородной девицы Эмелоны Болли!

Он подошел к своей бывшей фаворитке. Лицо короля мне было видно плохо, он стоял в пол-оборота, а Эмелона побелела так, что, казалось, сейчас лишится чувств, однако сумела присесть в безупречном реверансе. Альрик взял ее ручку, подержал и вложил в руку Даниша.

— Музыку! — велел он. — Граф, пригласите свою нареченную на танец.

Оркестр заиграл легкую красивую мелодию, какую часто исполняют на свадьбах. Музыка взмывала ввысь и искрилась, как морская волна в солнечный день, а мне хотелось, чтобы балкон под музыкантами рухнул.

Даниш и Эмелона вели себя в полном соответствии с этикетом — каждое движение, каждый жест отличались безупречностью. Их танец можно было показывать на уроках в гимназии. На губы Эмелоны вернулась вымученная улыбка, граф не утруждал себя фальшивым выражением радости. А я смотрела и не могла поверить. Зачем? Он же знает, что ему готовят!

Закончив танец, Даниш возвратил Эмелону отцу, даже снизошел до обмена парой слов с будущим тестем, а затем оставил обоих Болли. Но в какую бы сторону он ни двинулся, его сразу окружали придворные. Поздравляли, расспрашивали, ехидничали — или всего понемногу?

Через полчаса он не выдержал. Остановил лакея с подносом, залпом осушил бокал и покинул бальный зал.

Но я решила, что не дам ему уйти без объяснений.

* * *

Лакея с перевернутым бокалом на поднесе Рауд замечал уже не в первый раз, но подозвать не спешил. Перевернутый бокал означал: есть сообщение. А рядом с Раудом все время кто-то крутился. После королевского объявления, подобного грому среди ясных небес, его не оставляли в покое ни на минуту. Сейчас новоиспеченного жениха взяла в плен баронесса Кинглер и ее кружок престарелых сплетниц. От их въедливых расспросов и взглядов, горящих жадным любопытством, мутило.

Рауд решил, что терпел достаточно.

— Дамы, — он низко склонил голову. — Прошу меня извинить, но я должен переговорить с невестой! — И двинулся прочь, не слушая несущегося вслед кудахтанья.

На ходу сделал знак лакею. Тот услужливо приблизился. Рауд взял бокал с белым вином, не глядя бросил:

— Жди!

Вино было, как вода. Пока он пил — судорожно, быстро, на показ, лакей произнес, почти не разжимая губ:

— Вас ожидают в северном тупике Фиалковой галереи.

Рауд со стуком поставил пустой бокал на поднос, рядом с перевернутым, и решительным шагом направился к выходу. Пусть думают, что у Белого Графа нервы не выдержали и он бежит от позора.

Но что за срочность — прямо во время бала?..

Идти пришлось далеко. Фиалковая галерея, устроенная вдоль восточной стены дворца, была одной из самых уединенных. Здесь часто назначали встречи влюбленные пары, и Рауд не удивился, увидев в конце коридора даму, закутанную в кружевное покрывало. Если сюда забредет посторонний, решит, что у Белого Графа свидание. Дама прятала лицо, однако Рауд узнал госпожу Ламперк, компаньонку супруги министра Кальбера.

Госпожа Ламперк была давним агентом канцлера Соллена. Дождавшись, когда Рауд подойдет вплотную, она поднялась со скамьи в круглой нише, выстланной фиалками, и заговорила, приглушая голос:

— Тот, кто занимался интересующим вас делом, сегодня найден мертвым. Судя по всему, несчастный случай. Но известное вам лицо в сомнении. Здесь записано то, что погибший успел собрать. Бумага самоуничтожится, читайте скорее!

Она вложила ему в руку скатанный в трубочку листок и, подхватив юбки, торопливо удалилась.

Прежде чем вскрыть послание, Рауд постоял, прислушиваясь. Даже в лучшие дни он почти не чувствовал дворец — противоположные стихии взаимодействуют плохо. Однако присутствие соглядатая в опасной близости он уловил бы и сейчас.

К счастью, все было спокойно. Рауд развернул трубочку и вгляделся в мелкие угловатые строчки.

Из записки следовало, что Эйлейв Болли много лет занимался морской торговлей. Сам водил суда вокруг всей Оссидены, был своим человеком в морских княжествах, возил чай и кофе из Южной Земли и пряности с Закатных островов. Рауд кивнул: маршруты дальние и опасные, но смелый и ловкий человек мог сделать на них состояние.