Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Хорошо. Если «нормальные», то есть те, чьи тела «подходят» к их душам, налары просто осторожны по своей природе, то эти, над чьей природой надругались, страдают манией преследования. Неллейн пытался задушить их агрессию, но, разумеется, не преуспел. Она просто трансформировалась. Причём в нечто гораздо более нездоровое. Наларские аристократы по сей день травят, усыпляют и испаряют ближних исключительно из страха, что ближние эти сделают заливное из них самих.

– И куда смотрит Веиндор? Он ведь должен пресекать такие эксперименты.

– Неллейн, вроде как, наэй, – поджала губы Талия. – Ладно, ты, кажется, просил по существу. Онел – один из этих «ненормальных» наларов. Он давно понял, что с ним что-то не так. Куда ни ткни, везде фобия забулькает. И почувствовал, что безумие его прогрессирует. Тогда он приехал в Бриаэллар, к ан Элиатанам, чтобы те помогли ему избавиться от страха. Они ему, конечно же, помочь отказались – сказали, что проблема его несколько глубже, мол, если просто отучить его бояться их методами, то станет только хуже. Деликатно посоветовали заглянуть в Серебряный Храм. Но он почему-то не послушался. Вместо этого он подловил на слове одну нажевавшуюся аланаи эалийскую даму, и она что-то там нахимичила у него в черепушке. Не знаю, помогло ли это вмешательство от его страхов, но он воспылал к дамочке безумной страстью. Едва открыв глаза, он начал петь, что любит её и будет любить с сего дня и до Великого Сушняка [18] включительно; что без неё ему море – мутная лужа, жизнь пресна и всё такое. И если её сердце не отзывается на его мольбы, значит в венах её течёт не кровь, а талая водица, но он, Онел, непременно растопит её ледяное сердце… Мне один мой друг на листок записал – я прям обзавидовалась.

– То есть ты собираешься исправить то, что натворила эалийка, и сделать за жрецов Веиндора их работу, верно?

– Именно. Недаром же я последний год штудировала учебники по анатомии, физиологии и душеведению, пока глаза не гасли. Пора переходить от теории к практике. Так что господину Инону повезло: такой аттракцион и совершенно бесплатно. О да! Это ведь такое большое удовольствие – помочь страждущему, – промурлыкала она, и Ирсон отметил, что искренности в её голосе было всё-таки больше, чем иронии. – Особенно приятно выращивать нервы. Это просто ни с чем сравнить нельзя. Экстаз!

Талия опустилась на кучу высохших водорослей и окинула покойника таким плотоядным взглядом, что Ирсон не удивился бы, вцепись она с голодным урчанием тому в бок.

– Посмотри на него – человек человеком. Только синей краской выкрашенный, и рожа малость поплоще. И это – гроза глубин?! Нет, ладно бы Аласаис над нашей двуногой формой так поиздевалась. У нас хотя бы есть кошачья. Перекинулся – и отводи душу, сколько хочешь. А у этих бедняг? Всего одно тело, и в том маешься, как в кутузке. Из века в век… Начнём с десерта, – сказала она, перекладывая голову налара себе на колени.

Её пальцы нырнули в белую шевелюру Онела, немного пошарили там, выискивая какие-то приметные точки, и замерли. Надолго. Всё тело Талии словно заледенело, живым осталось только лицо. Она то натужно морщилась, то фыркала, озадаченно поджимая губы, то расплывалась в улыбке. Перестроив свои глаза на улавливание магических излучений, Ирсон не увидел ни тени волшебства. Можно было подумать, что Талия делает покойнику что-то вроде акупунктуры с помощью своих когтей. Впрочем, так и должно было быть: то, что она делала с мозгом Онела, она делала благодаря своему духу, а такие тонкие манипуляции ни один инородец почуять не способен.

– Ну вот, с капитальным ремонтом закончили. Теперь займёмся косметическим, – наконец протянула Талия, открывая глаза.

Её радужка стала серой, она мерцала, как небо в грозу, когда за занавесом облаков щёлкают многохвостые плети молний. Щёки кошки разрумянились, между налившимися кровью губами влажно поблёскивали клыки. Талия расстегнула стягивающую уши цепочку, тряхнула волосами и с долей сладострастия почесала затылок. Издали её и Онела легко было бы принять за влюблённую парочку, особенно когда тонкие ловкие пальцы алайки принялись блуждать по телу налара, исправляя ей одной видимые дефекты. Глядя на неё, Ирсон подумал, что теперь понимает, почему, увидев его за работой, некоторые особо чувствительные девы буквально вешались ему на шею, постанывая: «Господин Тримм, я хочу быть вашим зельем»!..

Пока он предавался приятным воспоминаниям, Талия успела пройтись по позвоночнику Онела, его локтям, коленям и бедренным суставам. А затем принялась за его пальцы.

– И что ему, морскому хищнику, с этими граблями куцыми делать? – ворчала она, вытягивая, вылепливая кисти покойника, словно они были сделаны из жирной синей нель-илейнской глины.

Ирсон подобрался поближе. Между пальцами налара распускались полупрозрачные почки. Талия растила перепонки до тех пор, пока рука налара не стала походить на экзотический веер. Она пару раз обмахнулась им и подмигнула: