Кошка, которая умела плакать. Книга 1

Заключённый в сферу Барьера, древний город живёт собственной, полной таинственных мистерий и древней магии жизнью, отрекшись от всего мира и мир этот презирая. Он никогда не спит. Он не знает покоя, ибо не знают покоя его обитатели. С утра до ночи, одержимые жаждой власти, одолеваемые страхом потерять отвоёванные привилегии, они не жалеют шкур своих, чтобы заслужить милость грозной богини Аласаис, улестить владык Руала и подняться чуть выше в его Священной Иерархии. Непрестанно читаются проповеди и совершаются обряды, испытываются яды и сочиняются оды, изобретаются новые заклинания, вынюхиваются тайны, распускаются сплетни, заключаются союзы, пишутся доносы, распределяются должности, рисуются фрески и придумываются новые лакомства для священных котов. В общем, без дела товарищи не сидят!.. В смысле, таков Руал – величайший храм Аласаис, где каждое четвёртое здание – её святилище, где каждый четвёртый житель – жрец Её Кошачести.

Лишь над северо-западной частью города всегда висит тишина. Уже многие сотни лет никто не смахивает пыль с тамошних алтарей, ничьи глаза не любуются творениями искусных скульпторов прошлого. Никто не приходит почтить усопших предков, не возносит молитв Аласаис, испрашивая позволения спуститься в чрево Руала – гигантский лабиринт, сокрывший в себе залы Священных Текстов, стены которых хранят всю мудрость алайской расы; мрачные часовни и роскошные усыпальницы, где, не тронутые тленом, покоятся тела, некогда вмещавшие души величайших из алаев – Верховных жрецов, пророков, святых и прочих котоугодников, коим нет числа, а главное – царей и цариц Руала.

Многие из владык города спустились сюда сами, окончив земные дела и ощутив себя достойными вознестись в Бриаэллар, к престолу Аласаис. Среди них и Агир Девятый Освободитель, перед кончиной повелевший наследнице своей, Амиалис Второй, наложить запрет на вход в эти подземелья. С тех пор ничья нога не ступала на лестницу Тысячи Ступеней. Проклятье жрецов и кара Аласаис грозят тому, кто дерзнёт вторгнуться в сии священные пределы.

Так говорят, но правда ли это?..

Талия Мурр ан Камиан «Грибнику на заметку» (приложение к «Говорящему путеводителю «Четырёх Т» по Энхиаргу»)

Как изумились бы «всезнающие» жрецы и теперешний царь Руала Кор Второй, брат отрекшейся от трона владычицы Амиалис, если бы узнали, что в одном из залов Запретного Подземелья, не испытывая никакого страха, а наоборот, блаженствуя в тишине и покое древних катакомб, уютно расположился один из рабов наследника престола.

Стоял месяц атнис, самая середина лета. В то время как солнце свирепствовало на поверхности, немилосердно опаляя бритые уши руалских жрецов, Кад наслаждался прохладой подземелья. Невысокий, чуть располневший полуэльф сидел на полу колоссальной залы, привалившись к витой колонне. По плитам струился ветерок, неизвестно как пробравшийся так глубоко под землю. Когда он особенно ощутимо пробегал по разгорячённой спине раба своими холодными лапками, тот не забывал вознести хвалу великой Аласаис, в милости своей позволившей ему родиться здесь, в Руале, под защитой целительной магии её благословенных детей. А не там, за пределами золотых стен, где, как рассказывала ему прабабка, малейшего сквозняка могло хватить, чтобы простудиться и умереть, кашляя кровью.

Кад с отвращением передёрнул острыми, загоревшими до черноты плечами и вернулся к созерцанию колонны напротив, сплошь покрытой рисунками и письменами. Изображения алаев и неалаев – все разного размера, одни простые, контурные, с минимумом деталей, другие ярко раскрашенные, а третьи и вовсе обведённые золотом – располагались ярусами и соединялись великим множеством дуг, линий, скобок и стрелок. Сотни ролей, тысячи сложнейших связей – всё, как в жизни. Разумеется, на этой колонне была начертана очень упрощённая схема руалского общества, но и в таком виде можно было понять её совершенство. Раб приходил в благоговейный трепет, думая о том, как мудро устроена жизнь в этом царстве восторжествовавшей Кошачести. Она вся – как лоснящаяся шкурка храмового кота: идеальная, шерстинка к шерстинке. Правила поведения на все случаи жизни были четко прописаны ещё в глубокой древности, и нынешним обитателям города не было надобности придумывать что-то новое. Все их поступки согласовывались со священным сводом законов, записанным прямо со слов богини. Всё, что совершалось и говорилось в Руале, делалось по воле Её; Она, словно эта колонна с многоярусной росписью, являлась незыблемой основой руалского общества. Служение Ей – вот то, чем каждый алай дорожил более всего, ибо в этом заключалась цель его существования.