Кошка, которая умела плакать. Книга 1

Хозяин Анар читал (помилуй его, Аласаис!) запрещенные книги и однажды рассказал Каду, что за пределами Руала есть страны, которыми управляют властители, никак не связанные с исповедуемой там религией, а порой и враждующие со жрецами. Это казалось рабу бессмыслицей. Какой нелепо усложнённой, полной ненужных волнений и сомнений должна быть жизнь при таком странном устройстве государства! Сколько сил и времени расходовалось бы в нём впустую на бесконечные споры и склоки! И вообще – к чему хорошему может привести свой народ правитель, не приобщившийся к божественной мудрости?.. Глупость и ещё раз глупость.

Впрочем, Кад слышал уже столько несуразиц из жизни неалаев, что, может быть, та книга и не лгала, и мир за благословенным Барьером и вправду был погружён в пучину хаоса, когда никто не знает своего места. Тем хуже для этого мира!

Раб закрыл глаза и с шумом втянул прохладный воздух подземелья.

В нескольких шагах от него возвышалась статуя, занавешенная потрёпанным холстом. Острые кончики алайских ушей оттягивали грубую ткань на макушке изваяния. Трудясь над ним, Кад был так счастлив, как не был даже тогда, когда узнал, что подарен самому наследнику престола. Он завершил работу уже два дня назад, но не спешил забывать дорогу в подземелье.

И дело было отнюдь не в лени. Просто здесь, в пропитанном ароматом древности, запретном для остальных месте, он мог на несколько мгновений забыть о своём низком происхождении, вообразить себя одним из алаев – тех, чьи образы застыли на верхних ярусах этой колонны, связанные синими нитями святости, духовного родства с самой Аласаис. Спокойствие и уверенность окутывали его тёплым жреческим плащом…

– Кад, Кад… Кто бы мог подумать, что я найду здесь именно тебя? Такого смиренного, такого богобоязненного, – вдруг раздался над ухом раба вкрадчивый, насмешливый голос. – Тебе же всегда так нравилось быть мухой в тенетах Её хвоста. Не надо ничего бояться, что-то кому-то доказывать, делать выбор. Даже думать не надо. Виси себе тихонько в том месте, где ей было угодно приклеить твой уютный кокон, и не трепыхайся слишком сильно… А то вдруг она решит, что ты вздумал вырваться, и откусит тебе голову!

Кад сглотнул. Ему стало ничуть не легче от того, что поймавший его на месте преступления алай только что совершил не меньшее богохульство, сравнив Аласаис с мухоловкой (мелкой, уродливой птицей, что вечно прячется в листве, свесив наружу ловчую сеть из бледных, смазанных липкой слюной хвостовых перьев). Скорее наоборот. На секунду рабу показалось, что от возмущения и ужаса у него отнялись ноги. «Да как у тебя повернулся язык сравнить Её Священную Иерархию с этой… пакостью?! Разве Аласаис пожирает своих верных слуг?» – пронеслось где-то на задворках его сознания.

Радовало одно – он хотя бы понял, кого именно ему сейчас придётся молить о пощаде. Кад заставил себя обернуться и привычно задрал голову. Угадывающаяся во тьме фигура была слишком высока для алая. Лица пришельца было не разглядеть – ровный свет, исходящий из его глаз, создавал иллюзию парящей в воздухе призрачной маски. Вслед за ними она медленно поменяла цвет с язвительно-зелёного на задумчиво-фиолетовый. А потом стала пугающе голубой.

Кад съёжился, как мог вдавив лопатки в колонну. Он помнил, каким бывает хозяин Анар, если его сильно разозлить (что, к счастью, случалось довольно редко, но если уж случалось…). Раб начал лепетать что-то нечленораздельное: что он здесь случайно, просто шёл и провалился в какую-то дырку в земле и, конечно, сделал это ненарочно и без чьего-либо ведома или приказа…

Но наследника руалского трона было нелегко обмануть – от него не укрылось, что Кад оправдывался подозрительно вяло. Странной была и полная невозможность проникнуть в мысли раба – кто-то могущественный защитил его разум от постороннего вмешательства. Анар собрался учинить своей сдуревшей собственности допрос с пристрастием, но тут его взгляд привлекло зеленоватое сияние, струящееся из глубины зала.

Бесшумно ступая, он двинулся на свет. Тот лился из высокого треугольного проёма в стене, ведущего в следующее помещение. Анар остановился и прислушался: было тихо, никакой, даже самый слабый, звук не выдавал присутствия кого-то другого. Алай чёрной тенью проскользнул в зал.

Яркие магические огни выхватывали из мрака две из множества необъятных колонн, рядами уходивших вдаль. Прямо на полу перед ними валялись исписанные листки бумаги, какие-то книги, ощетинившиеся множеством закладок, свитки, перевязанные разноцветными ленточками, и разложенные на несколько аккуратных кучек светящиеся камни.

Анар зашагал дальше. Третья колонна, четвёртая… За пятой обнаружился ещё один островок жизни: золотистый огонёк, робко притулившийся к древнему каменному столбу, едва освещал белую лужицу молока, брошенную расчёску и плетёный поднос, застланный измятым листом синей фольги, на котором угольками тлели четвертинки граната. Чуть дальше был расстелен спальный мешок – роскошный, из чёрного блестящего меха.