Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Но это вовсе не Шаиста! — воскликнула мисс Чедвик.

Пуаро выдержал паузу.

— Все нити этого дела ведут в Рамат, где, как вы знаете, три месяца назад произошел государственный переворот. Правитель, принц Али Юсуф, умудрился бежать — вместе со своим личным пилотом. Их самолет тем не менее разбился в горах на севере страны. При этом некая очень ценная вещь, которую принц всегда носил с собой, была утеряна — среди обломков самолета ее не обнаружили. Пошли слухи, что эта вещь, точнее несколько маленьких вещиц, вывезены в Англию. Существует несколько групп людей, крайне заинтересованных в том, чтобы их заполучить. Одна из возможностей напасть на его след — держать в поле зрения единственную родственницу принца Али, его молоденькую кузину, которая в то время училась в Швейцарии. Предполагалось, что если исчезнувший предмет благополучно вывезли из Рамата, то рано или поздно его принесут принцессе Шаисте, ее родственникам или телохранителям. Нескольким агентам было поручено следить за дядей Шаисты эмиром Ибрагимом, а другим — присматривать за самой принцессой. Стало известно, что в этом триместре она будет учиться в вашей школе, в Медоубенке. И, естественно, надо было ожидать, что кто-то постарается устроиться здесь на работу, чтобы вести наблюдения за всеми, кто общается с Шаистой, а заодно контролировать ее переписку и телефонные звонки.

Но вместо этого был разработан другой — более простой и остроумный план: похищение Шаисты. Похитить принцессу и вместо нее послать в новую школу своего человека было тем более удобно, что эмир Ибрагим находился в Египте и не собирался возвращаться в Англию до конца лета. Мисс Балстроуд никогда прежде не видела девочку, о ее приезде ей просто сообщили в посольстве.

План был таков. Настоящая Шаиста должна была прибыть из Швейцарии в сопровождении сотрудника лондонского посольства. В действительности же посольству в Лондоне было сообщено, что в Англию девочку будет сопровождать наставница из швейцарской школы. В результате Ее Высочество была увезена в очаровательный домик в Швейцарии, где и пребывает до сих пор, а в Лондон отправилась совершенно другая девушка, ее «дублерша». Она была значительно старше принцессы, но это не должно было привлечь внимания, так как восточные девочки нередко выглядят значительно старше своего возраста. «Играть» Шаисту пригласили молодую французскую актрису, травести[98], часто игравшую роли школьниц.

— Я спрашивал неоднократно, — задумчиво продолжал Пуаро, — не обратил ли кто-нибудь внимания на колени Шаисты. Колени — безошибочный показатель возраста. Колени девушки старше двадцати лет невозможно спутать с коленями девочки-подростка, даже если эта девочка родилась на Ближнем Востоке, но, к сожалению, на это никто не обратил внимания.

Однако план оказался отнюдь не таким успешным, как рассчитывали. Дело в том, что мнимой принцессе никто не писал никаких писем и не звонил. Это выглядело довольно странным. А опасность разоблачения тем временем все возрастала. Эмир Ибрагим мог прибыть в Лондон раньше, чем предполагалось, ведь он не из тех, кто объявляет о своих планах заранее.

Актриса, в свой черед, понимала, что в любое время может приехать кто-либо, знающий настоящую Шаисту. Особенно после того, как произошло убийство. Именно после этого события мнимая Шаиста начала готовить всех к возможному «похищению» — помните ее разговор с инспектором Келси? Разумеется, никакого похищения не было. Как только эта травести узнала, что эмир Ибрагим ждет Шаисту на ближайшие выходные, она позвонила по телефону своим нанимателям и на следующее утро, получасом раньше, чем автомобиль эмира, в Медоубенке появилась машина так называемых «похитителей» с якобы дипломатическим номером. Инсценировка удалась прекрасно. Машина высадила мнимую Шаисту в ближайшем крупном городе, где она из ближневосточной принцессы снова превратилась во французскую актрису, путешествующую в настоящий момент по Англии. Требование выкупа за принцессу было сделано для отвода глаз, чтобы выиграть время и поддержать версию о похищении. Но никому и в голову не пришло, что настоящее похищение произошло тремя неделями раньше — в Швейцарии.

Эркюль Пуаро был слишком скромен для того, чтобы добавить: «Никому, кроме меня».