Кошка, Сёдзо и две женщины

Сёдзо возмутился. По его мнению, даже самый занятой человек мог бы вежливо спросить: «Как у тебя дела?», или: «Всё ещё скучаешь по Лили?» Дело в том, что в присутствии Ёсико свою тоску по Лили ему приходилось тщательно скрывать, даже произносить слова со слогом «ли» он и то боялся, тоска не находила выхода, и теперь, неожиданно увидев Цукамото, он так обрадовался возможности наконец-то поведать кому-нибудь о своём горе и хоть немного облегчить душу. И Цукамото, конечно, следовало бы сказать ему что-нибудь в утешение или хотя бы извиниться за то, что долго не подавал вестей. Ведь в своё время, когда он отвёз Лили к Синако, он твёрдо обещал Сёдзо навещать её и сообщать, как она там, как с ней обращаются. Разумеется, это был их сугубо секретный уговор, ни О-Рин, ни Ёсико ничего не должны были об этом знать. Но он только с таким условием и согласился отдать любимую кису. А Цукамото с тех нор ни разу не выполнил обещания. В сущности, он просто ловко надул Сёдзо. Вот и теперь он вёл себя как ни в чём не бывало.

…Впрочем, может, и не надул, может, просто у него очень много работы и ему не до того? Конечно, раз уж они встретились, стоило бы отругать его как следует, но он так усердно работает, что с ним как-то и не заговоришь про кошку, а если заговоришь, то он, пожалуй, на тебя ещё и накричит. Сёдзо всё стоял, зачарованно следя за полётом иглы Цукамото, сверкавшей в лучах закатного солнца. Вокруг было пустынно, жилья в этом месте почти не было, к югу виднелся пруд, где разводили лягушек для ресторанов, к северу — недавно воздвигнутое дорожной администрацией в память жертв автомобильных катастроф каменное изваяние бодхисатвы Дзидзо, покровителя путников. За больницей тянулись поля, а за ними складки гор, ещё недавно так чётко различимые в прозрачном воздухе, но уже подёрнутые густой дымкой сумерек.

— Ну, я поеду, пожалуй.

— Заходи как-нибудь.

— Непременно зайду. — Сёдзо поставил ногу на педаль и, подпрыгивая, уже отвёл велосипед на несколько шагов, но, никак не решаясь окончательно распрощаться, снова вернулся. — Скажи… Цукамото-кун, прости, что я тебе мешаю, но скажи, пожалуйста…

— Что такое?

— Я тут думаю съездить в Рокко…

Цукамото только что закончил починку очередного татами и снимал его с козел, но от удивления позволил ему плюхнуться обратно.

— Зачем?

— Ну, я совсем не знаю, как она там…

— Ты это серьёзно? Да брось ты, будь мужчиной!

— Это не так просто, Цукамото-кун… Легко сказать — брось.

— Помилуй, ты же сам мне тогда говорил, что, дескать, тебе эта женщина не дорога, она и некрасивая вовсе.

— Постой, Цукамото-кун! Я не про Синако, я про кошку…

— То есть как про кошку?..

— Ну да. Ты ведь обещал иногда узнавать, как Синако с ней обращается, помнишь?

— Обещал, вот как? Понимаешь, после наводнения работы уйма, я совсем замотался…

— Понимаю, понимаю. Потому я на тебя особо и не рассчитываю. — Сёдзо постарался вложить в эту фразу как можно больше иронии, но Цукамото, совершенно этого не заметив, поинтересовался:

— Ты что же, всё никак не забудешь про эту кошку?

— Как тут забыть, я же беспокоюсь, может, Синако её обижает, я её каждую ночь во сне вижу. Да ещё при Ёсико им слова про неё не скажи, ну, совсем беда… — Сёдзи бил себя в грудь и чуть не плакал. — Главное что, я бы уже туда съездил, но меня скоро месяц как никуда не выпускают одного. И потом, мне вовсе ни к чему встречаться с Синако, нельзя ли как-нибудь устроить, чтобы я повидал Лили по секрету от неё?

— Это сложно… — Цукамото в раздумье прикоснулся к лежащему на козлах татами, как бы давая попять, что тут уж ничего по поделаешь. — Никак не повидаться. Будет выглядеть так, как будто ты пришёл не к кошке, а к Синако-сан мириться, а это, сам понимаешь…

— Да, это ни к чему.

— Теперь всё, раз отдал, обратно не возьмёшь, а, Исии-кун?

— Скажи-ка, — не отвечая, спросил Сёдзо, — Синако живёт наверху или внизу?

— Вроде бы наверху, но внизу тоже бывает.

— А отлучается?

— Ну, не знаю… Она же шьёт, значит, по большей части сидит дома.

— В какое время она ходит в баню?

— Понятия не имею.

— Ясно. Ну, извини.

Цукамото слова взялся за татами, но вдруг окликнул уже успевшего отъехать Сёдзо:

— Исии-кун! Ты в самом деле туда поедешь?

— Пока не знаю. Во всяком случае, покручусь там поблизости.

— Поезжай, конечно, если хочешь, но только имей в виду — если будут неприятности, я тут ни при чём.

— А ты, будь другом, не говори ничего ни Ёсико, ни матери. — И Сёдзо, оглядываясь по сторонам, поехал через линию электрички.

* * *