Кошка Зимы

Но вся моя, мать ее, реабилитация от отравления Варькой полетела к херам собачьим, стоило мне вечером увидеть ее в окне кухни напротив. Меня аж к стеклу шатнуло, будто кто ногой между лопаток припечатал. Нервы за вдох в струну звенящую. Телу мигом пох*й на усталость. Как адреналином ширнулся. Сердце в глотке. Перекрыло – не вздохнуть. Член ширинку распер, чисто шланг бл*дский под давлением хреналион атмосфер. Тронь – прорвет. Яйца – что те камни. Ага, полудрагоценные, сука, поделочные, синего цвета. Красота невдолбенная. Смотрел, как сидит на кухне, ко мне спиной, и все ныло, от зубов до кончиков пальцев. Сейчас подойти бы сзади, загрести это кучерявое светлое облако полной горстью. Потянуть, заставляя откинуть голову. Наклониться и сожрать рот ее. Вылизать его, прям языком вглубь. Губы, что кривились на меня презрительно, искусать. Чтобы солоно. Чтобы сладко. Чтобы как с ней, с гадиной этой, одной.

И тут Варька встала и повернулась лицом, дерганно вытирая блестящие от слез щеки. Слез.

Какая мразь посмела? Я же закопаю. Кишки вымотаю, руки-ноги вырву, если кто…

Кто? Ну?

Но эта зараза только нос задрала и занавески задернула. Ладно. Я старался, гадючка. Я старался быть *баным хорошим парнем и держаться подальше. Но ты, сучка, сама же внаглую нарываешься!

Как пролетел через двор – и не вспомню. Звонок вдавил, одновременно затарабанив кулаком. Открывай, бля, если тебе еще эта дверь нужна.

Но открыла не Варька, а брательник-дрыщ, тут же уставившийся на меня с ненавистью. Вцепился тощими культяпками в косяк, перекрывая мне вход.

– Какого хера тебе тут опять надо, Зима? – зыркнул зло.

Что, уже в курсе, кто я?

– Отошел! – скомандовал я, не глядя на него даже. Только на Варьку, что выскочила в прихожую с перепуганным лицом.

– Пошел на х*й отсюда! – повысил голос белобрысый чмошник. – Отъ*бись от нее, понял?

– Кир! – вскрикнула кошка предостерегающе.

Да не буду я трогать твоего брата. Я и тогда не собирался. Перемкнуло.

– Варька, сюда иди, – велел я, глядя через голову наглого задохлика. Вот, посмотри, я даже не ломлюсь сам. Зацени мою, бля, выдержку, овечка, и выходи по-хорошему. Потому что надолго меня не хватит.

– Не варькай ей! А ты ушла отсюда! Ну!

Я наконец зыркнул на борзоту эту белобрысую и натолкнулся на до хера смелый взгляд. Смелый и явно пьяный. Ясно, откуда отвага-то берется.

– Кир, прекрати! – нахмурилась Варька, а мне все надоело, и я слегка пихнул живое препятствие в грудь, заваливая на вешалку со шмотьем. Резко шагнул внутрь, схватил Варьку за локоть и выволок на площадку.

Захлопнул дверь перед носом ломанувшегося за нами братца и уперся в нее ладонями, замыкая мою болячку мозговую руками и своим телом, как клеткой. Вот же мука адова: не вжаться еще в нее, не трогать и пальцем, даже в волосы мордой не уткнуться. Потому что иначе все… Не тормозну.

– Я спросил – кто, – поднес пальцы к ее щеке, но не коснулся. Нельзя-нельзя-нельзя.

Глава 19

Я вжалась спиной в нашу хлипкую дверь, в которую с той стороны ломился Кир, выкрикивая сплошь почти состоящие из мата оскорбления моему захватчику. Господи, да замолчи уже, брат, не нарывайся на этого зверюгу. Хватит уже, что я, судя по всему, нарвалась по полной. Я съежилась, стремясь получить хоть чуть больше дистанции с бешеным гопником. Варя, ну что же ты за дура такая, а? Вот ведь почти сознательно его спровоцировала. Уже должно мозгов хватить, чтобы понять: этому психу же только повод подай. И подала. Ну а что я могла, с другой стороны? Раскланиваться там с ним у того окна и пантомиму с «никто меня не обижал» разыгрывать? Какого черта он вообще ко мне лезет? Опять! Будто у него право есть.

– Ты, мразь, у*бок поганый, Зима! – орал лупивший в дверь Кир. У меня было такое чувство, что он попадает мне прямо между лопаток, сотрясая мою опору. Как будто мало того, что я и сама готова трястись перед нависающим громилой. – Ты что, сука, о себе возомнил? Авторитета из себя корчишь, бля, псина сутулая?

– Отойди от меня, – процедила сквозь зубы, стараясь не дышать глубоко. Потому что не надо мне снова этого его запаха. Хотя сейчас от него разило гарью. Но это мало что меняло. Под этой вонью мой нос с неизбежной безошибочностью ловил аромат его тела. Сильного. Способного вытворять ужасные вещи с моим. Ужасные. Потому что сопротивляться им невозможно.

– Я тебе вопрос задал, кошка. – А он тоже, похоже, дышал через раз. Звучал, по крайней мере, так, словно ему в горле что-то мешало.

– Не смей называть меня так! – нахмурилась я, утыкаясь взглядом в его широкую грудь. Плохо. Лучше вовсе глаза зажмурить. Ведь на нем та самая майка, к которой прижималась лицом, когда… – И приходить не смей! И приближаться! Я же тебе все четко сказала!

– А я болт на твое «сказала» забил, поняла? – Он чуть колени согнул, пытаясь все же перехватить мой взгляд. Но я избегала его упорно. Как и на рот его смотреть. И на судорожно дергавшийся кадык. Не хочу его видеть. Не хочу. Тем более так близко!