Кошка Зимы

– Естественно! – фыркнул он, легко сбегая вниз по лестнице. – Надо было рожей нож словить? Ты б меня одноглазого хотела?

– Я… – наткнулась взглядом на кровоточащий след собственного укуса. Господи, Варька, ты как животное! А еще его обзывала. Но не извиняться же. Не буду!

– Так, что тут у нас? – спросил Зима, вваливаясь в квартиру через брошенную мной открытой дверь. – О, надо же, а трупешник-то ходит!

– Кир! – Я вывернулась, соскальзывая на пол, и ринулась к стоящему, держась за стену, брату. Он успел умыться и теперь выглядел не так ужасно. Нос распух, под глазами наливались синяки, губы расквашены, и какая-то странная рана, похожая на причудливое клеймо на скуле. Но не то кровавое, почти неживое месиво, каким мне показался в первый момент. И смотрел вполне осмысленно и со злостью.

– Этот какого тут делает? – рыкнул Кир на меня, и я сразу поняла, что он нетрезв.

– Да меня вот сестра твоя обвинила, что тебя отоварил.

– Я… – вякнула, ощущая, что, судя по всему, сделала что-то сильно неправильное.

– Ты дура совсем? – Кир явно был прямо-таки в ярости. – Нах его сюда притащила?!

– Эй, брателло, ты потише! А то я тебе добавлю, если будешь так с Варькой разговаривать, – мигом набычился Зима. Сдалось мне его вмешательство. Это мой брат, моя семья, и нечего к нам всяким…

– Это мое дело, как с сестрой говорить. Свалил отсюда!

– Кир…

– Хрен ты угадал. – Тон Зимы стал каким-то жутковатым. – Я никуда не пойду, пока не узнаю, по чьей вине чуть ножом в рожу не словил и у нее теперь рука распанахана.

– Да пошел ты…

– А в рыло? – Зима двинулся на Кира, а я, вскрикнув, встала между ними.

– Уходи! – только и успела пискнуть, как он стремительно обхватил мой затылок и властно уткнул лицом себе в грудь, исключая из беседы.

– Уймись! Ну! – набычился наглец, нависнув над Киром. – Добавить для разговорчивости? Ты думаешь, я не знаю, чьей печатки след у тебя на харе? Что, сученыш, наркотой барыжить для них взялся, да облажался?

Я извернулась, желая видеть брата и стараясь игнорировать тот факт, что мои губы походя мазнули по плоскому коричневому соску и Зима от этого вздрогнул. Он вздрогнул, а у меня в животе случился тянущий спазм. Словно эхо. Вот зачем это все сейчас?

– Что? Да как ты… – Прямо на моих глазах только что настроенный агрессивно брат стал съеживаться. Его взгляд панически заметался. – Кир! Скажи ему! Ты бы никогда… Зима, он не стал бы! Нет!

– Ага, – желчно ответил гопник, глядя на брата все более презрительно.

– Варьк… я хотел заработать чуток, – забормотал Кир, – подняться. Забрать тебя отсюда. Чтобы этот не доставал. Но товар потерял. Менты приняли и забрали. И теперь…

– И теперь ты должен семейке Самвела до хера баблишка, так? И его не *бет, где ты его возьмешь. Поздравляю, опарыш, ты дебил. От меня ты ее забрать хотел? Да ты, бл*дь, говна тупого кусок, знаешь, что они с Варькой сделать могут, когда ты им вовремя бабло не принесешь? А ты ведь не принесешь.

– Кир, – всхлипнула я и глянула снизу вверх на Зиму. – Что же делать?

Он молчал с минуту. Уставился на меня, почти запрокинувшую голову, чтобы смотреть на него. Шарил глазами по лицу, словно что-то искал или решал.

– Что делать, овечка? Меня слушать. И больше не вы*бываться.

Глава 22

Я конченый ублюдок. И гореть мне, бля, в аду, если он существует. Где-то там и потом. Уж в том, что здесь я поблизости от него потоптался благодаря моей кошке злющей, сомневаться не приходится. Поэтому да, я ублюдок и гореть, но срать мне. Я могу и буду пользоваться подвернувшейся возможностью затащить Варьку под себя. Ее братец, урод тупой, буквально мне ее в лапы вручил. Еще бы бант на шею повязал. Но я и сам справлюсь. Собой так постараюсь связать, что хрен вырвется. За*бало меня мучиться. Хочу ее. И получу. Пусть так вот, по-скотски. Но раз других шансов ты мне, овечка, не даешь, значит, терпи.

– Чё стоим, благородное семейство? – ухмыльнулся я. Быть тварью, так по полной. Чего деликатничать. – Быстро оба пошли собирать себе барахло на первое время.

– Что? Зачем? – опешила Варька.

– Переезжаете вы.

– Куда?

– Кто куда. Слышь, опарыш, тебе в армию, небось, уже осенью?

– Да, но я не собираюсь, как долбо…

– Теперь собираешься, ясно? – заткнул я его. – Два месяца поживешь у моих родаков в деревне, потрудишься на свежем воздухе, загоришь. А потом вперед, на два годика долг родине отдавать. Авось и мужик из тебя нормальный выйдет. А за это время по-любому самвелова кодла на тебя или забьет и забудет, или сгинут все. С такой трудовой деятельностью, которую ты и на себя померил, продолжительность жизни бывает совсем небольшая.

– Ему учиться надо! – возмутилась Варька.

– Мертвым знания ни к чему, – фыркнул я, давя вроде вскинувшегося возмущенно дрыща взглядом. Ты заткнись теперь и рта не раскрывай. Стой и осознавай, какую подставу сестре организовал.

– А ты, красота моя борзая, ко мне переселяешься.