Кошки ходят поперек

– Красиво, да? – усмехнулся старый. – Я показал одному искусствоведу, так, для интереса, он предложил мне четыреста долларов за штуку, если я привезу ему оригиналы. Интересно, да? А потом я показал их нашему психологу. Он профессионал. Знаешь, что он ответил? Он сказал, что автора рисунков надо изолировать. Причем немедленно. Понимаешь? Изолировать!

Я понимал.

– Ее надо изолировать. Она опасна. Она опасна для себя, и она опасна для окружающих. Для всех. Понимаешь, безумие – это самая заразная болезнь. Стоит выбить один кирпичик – и здание начнет стремительно разваливаться. Реальность – зыбкая вещь...

Старый замолчал. Потом сказал:

– Я знаю, ты хочешь сбежать. И приготовил уже все. Она рассказала вам что-то. Не знаю точно, что именно, скорее всего про...

Старый поглядел в потолок.

– Не знаю. Сначала ты не поверил, конечно, – сказал, что это сказки. И во второй раз ты не поверил. Но потом что-то произошло – и ты поверил. Что-то, не знаю что, но ты поверил. Человек всегда хочет верить, пойми это.

Он достал платок, принялся сморкаться.

– К тому же у тебя предрасположенность... – продолжил он. – Ты все-таки фантазер. Астроном. В детстве ты куда-то уже собирался попасть, в какой-то вымышленный мир. Ты забыл, конечно. А я помню. Помню, как две недели ты лежал в коме и у тебя из горла торчали трубки. И я не хочу, чтобы это повторилось. Я не буду тебя удерживать, ты уже взрослый, мне кажется. Но подумай.

Старый встал. Оставил на подоконнике папку.

– Женя, она, может, и хорошая, и умная, но что касается этого...

Старый повертел у виска пальцем.

– Она совершенно... совершенно. Она не для тебя, пойми. Ты меня, конечно, извини, но она тебя раздавит.

Я молчал.

– Молчишь... – выдохнул старый. – Ну, молчи, молчи. Как ты думаешь, что изображено на рисунках?

Я пожал плечами.

– Дракон, – сказал старый. – На всех рисунках изображен дракон. Даже больше скажу. Это ЕЕ дракон. Ее личный дракон, ты понимаешь?!

Старый повысил голос. Не так, чтобы уж слишком, но повысил. Чтобы обозначить намерения.

– Ты считаешь, что человек, который рассказывает про то, что у него был дракон, – вменяем?

– Вменяемых вообще мало.

Это было первое, что я сказал ему.

– Она и вам, значит, то же самое рассказывала... – грустно улыбнулся старый. – Что у нее есть дракон, что у нее было свое маленькое королевство...

Старый понимающе кивал.

– Ты еще молодой, ты не все еще знаешь. Я тебе расскажу, может, повторюсь даже. Многие дети, а особенно те дети, у кого была тяжелая, трудная жизнь, так вот, многие дети выдумывают. Некоторые придумывают себе невидимых друзей, другие придумывают разные несуществующие страны, другие миры... Это называется эскейпизм – стремление погрузиться в вымышленный мир от трудностей мира реального. Вот как ребята, которые любят в компьютерные игры играть, они же сутками могут, у нас у экономиста сына даже лечили... Так и здесь... Когда ты решил уйти в вымышленный мир? Когда потерял своего любимого крокодила. Понимаешь, крокодил был для тебя... Детством. А ты упорно не хотел прощаться с детством и стал искать обратную дорогу. Так и твоя Лара...

Я почувствовал, как начинают гореть уши.

Твоя Лара. Здорово звучит. Прекрасно звучит.

– Драконы, рыцари на конях, гномы, гоблины. Исполнение желаний, каждый, кто туда попадет, получит все, что хочет, по сниженным ценам. Не пугайся, это вполне естественно для большинства подростков.

Я промолчал. Опять. Почему я должен все это слушать?

– Врачам она приблизительно то же самое рассказывала, – добавил старый. – И даже карту этой страны рисовала. Она отлично разбирается в картах. И нарисовала карту вымышленной страны, смешно?

– А вдруг это правда? – прошептал я.

– Правда такова. – Старый стал серьезным. – Никакой чудесной страны нет. Никакого потустороннего мира нет. Есть только здесь и сейчас.

И старый похлопал ладонью по столу.

– Вот и все, – сказал он. – Это скучно, но это правда. Думай.

Старый встал.

– Мир прост, как три копейки. И чем раньше ты поймешь это, чем раньше ты станешь взрослым, тем легче тебе будет жить. Пора перестать мечтать, пора заниматься жизнью. Серьезно заниматься. А сбегать из дома... Думай, короче.

Он вышел. Я остался один в комнате.

Неожиданно старый вернулся.

– Осенью поедешь в Москву, – сказал он. – Я позвонил дяде Семе, договорился. Тебя все-таки возьмут в полиграфический техникум.

– Я не хочу...

Но старый меня не послушал. Как всегда. Мне хотелось орать, но я не стал орать, я снова лег спать. Лучше спать, лучше спать, чем думать. Я всегда ложусь спать, когда мне плохо.

Я лег и уснул, а потом проснулся и посмотрел на часы. Было уже четыре часа. Я выглянул в окно. Был дождь. Не мрачный, не унылый, наоборот. С востока лезло солнце, как положено. Его не было еще видно, солнце пряталось за горизонтом, но в высоте капли уже чиркали по лучам, отчего в небе наблюдалось оранжевое мельтешение, будто дрожало там большое золотое облако.

Но я же видел.

Я видел белую пустыню, тянущуюся к горизонту, странную птицу в небе, и... я же видел. Видел.