Кошки, которые сводят с ума. Почему кошки психуют и что делать с их проблемным поведением

Я часто слышу, что решение ведь принимает не само животное. И эта позиция имеет право на существование, но она же ставит под сомнение и возможность иметь домашнее животное в принципе (думаю, что некоторые борцы за права животных недалеки от этого). Нужно, наконец, понять и принять, что за своих питомцев все важные решения принимают именно люди (половые отношения, размножение, кормление, жилье и т. д.). Как можно одновременно возмущаться безответственностью людей, бросающих своих четвероногих друзей, и обвинять других в том, что они заботятся о них и выступают посредниками в жизненно важные моменты. Это знаменитое «мы в ответе за тех, кого приручили» [31]. Но есть ли предел у этого обязательства? И если да, то кто его устанавливает?

В очередной раз кошки не по своей воле оказываются в центре полемики о избыточности лечения и границах ухода.

Переломный момент: точка невозврата

В мае 2019 года Суши, трехлетняя кошка европейской породы, и Тара, ее миниатюрная ровесница породы шартрез, были у всех на слуху. Они стали главными действующими лицами первой проведенной трансплантации почки кошке во Франции. Это событие вызвало много споров, одни восхищались техническим прогрессом, другие критиковали эту операцию как нецелесообразную и калечащую.

«Как далеко мы можем зайти?» – единодушно спрашивали все. Кошки же в очередной раз громко хлопнули дверью и нарушили все условности. Скандал! Трансплантация органов – медицинская процедура, уникальное достояние человека стало доступно усатым нарушителям спокойствия.

Признаюсь, я был удивлен этой бурей негодования: ветеринария никак не связана с госфинансированием. В ней нет системы соцобеспечения, налогов, все это находится в частных руках. Сообщения в прессе, ажиотаж в социальных сетях накалили обстановку до предела и спровоцировали взрыв. Превозносимые одними, порицаемые другими, ветеринары и хирург, проводившие эту первую во Франции операцию, подверглись сильнейшим нападкам в СМИ. Я являюсь членом Исполнительного совета ассоциации образовательных проектов в области ветеринарии, AFVAC [32]. Когда началась шумиха, власти предложили создать небольшую рабочую группу, которая обсудила бы создавшееся положение и вынесла своей вердикт от лица ветеринарного сообщества. Я и две моих коллеги, прекрасные специалисты по внутренним болезням, блестящие онкологи, долго совещались и опубликовали статью на эту тему [33].

Дискуссия вышла захватывающей, более глубокой, чем я мог ожидать в начале, ибо начиналось все с фразы «Да во что они все ввязались?».

Обсуждение ограничений ветеринарной помощи ввергло нас в пучину медицинской этики. Несколько позабытая медициной человека, она пока еще не обрела окончательную форму в ветеринарии. Давайте посмотрим на четыре столпа этой этики, и вы увидите, что их очень сложно применить к нашей профессии.

Принцип автономии

Одним из основных и наиболее уважаемых принципов в медицине человека является принцип автономии. Пациент должен иметь возможность решать, согласен ли он с предложенными методами, и должен иметь возможность отказаться от них. Первыми приходят на ум малоэффективные методы лечения рака, предлагаемые уже и так изрядно исстрадавшимся пациентам, которые могут решить отказаться от последнего шанса. Или некоторые виды вакцинирования, но упоминать их можно только тщательно разделив автономию пациента и последствия, которые может иметь его выбор, если органы здравоохранения признают эту вакцину обязательной для человека, чтобы он мог оставаться в социуме и не подвергать риску других.

В любом случае этот принцип помог мне более точно сформулировать мысль, пронизывающую настоящую книгу: наши домашние животные не могут быть автономны, они гетерономны по определению, то есть все решения относительно ухода за ними принимаются либо их хозяевами, либо служащими приюта, либо ветеринаром. Мы уделяем максимум внимания потребностям конкретного животного через наблюдение и отслеживание признаков плохого самочувствия или, наоборот, удовольствия, умеем соотносить наши научные знания с важностью и качеством взаимоотношений. В одной из статей я приводил пример Клэр Бодю-Ланж. Дензо, ее маленькому бульдогу, был поставлен диагноз Т-лимфома[65] в запущенной стадии, согласно подсчетам, жить ему оставалось месяца три. Взвесив все за и против и учитывая активное стремление самого животного к жизни, мы начали лечение. Дензо умер три года спустя, и за три дня до своей смерти он все еще приносил хозяйке свою любимую игрушку.