Кошки не плачут

Вик — оборотень. Иначе зачем ему оборудовать под огромную клетку эту часть подвала — прутья решетки опять серебряные, а на полу брошен заляпанный бурыми, застарелыми пятнами крови матрас — для кого? Так вот где пережидает зверь ночи полнолуния, вот где он воет, в бессильной ярости кидаясь на прочные прутья, вот где он грызет приготовленное загодя сырое мясо! Потом приходит сестра оборотня и выпускает его из клетки… Или они делают это друг для друга постоянно? Ведь Анж, выходит, тоже — истинный вервольф…

Значит, в ту ночь вой мне не почудился. Вот почему Вик отказался спать со мной вместе!

Получается, здесь, за этими лабораторными столами он работает, делает лекарства для себя и сестры, быть может, ищет какое-то средство, которое бы помогло им полностью вытравить из себя зверя — а потом, когда в небо выкатывается полная луна, запирает себя в клетке… Так, что ли? Я слышала, истинные вервольфы умеют контролировать себя, даже будучи в обличье зверя, и могут превращаться в него в любой момент, одним лишь усилием воли. Им вовсе не обязательно ждать наступления полнолуния — годится любая ночь, а, возможно, даже день! Но в полнолуние им намного труднее сдерживать природную ярость и кровожадность своего зверя…

Чувствуя, как пол уплывает из-под ног, я оперлась руками и лбом о прохладные прутья решетки. Снова зачем-то потрогала кольцо на пальце. Серебряное. Вику было больно к нему прикасаться. И все же он мне его подарил… Мой родной, добрый, сильный, нежный Вик!

— Неужели убийца — Вик? — пробормотала я, сама не веря тому, что говорю.

— Не совсем так, рыжая! — неожиданно вспорол тишину насмешливый, звонкий голос. Этот голос был мне знаком слишком хорошо, поэтому, рывком отдернув занавеску, я поспешила выбраться в подвал.

Там, у темного провала того самого прохода, по которому я попала в лабораторию, стояла Анж и смотрела на меня с очень нехорошей ухмылочкой. Она была в пижамных шортах и майке-топе, босая, и, конечно, никакого оружия при ней не было, но почему-то она показалась мне страшно опасной.

— Что, вынюхиваешь семейные тайны Грэмов? — осведомилась она ехидно.

— Не Грэмов, — покачала я головой. — Может, Тайгони?

— Ого! — девушка присвистнула, и улыбка сбежала с ее лица. — Так ты немало о нас знаешь, оказывается. Кто-то помог, да? Может, скажешь, кто? Так сказать, по старой дружбе?

— Ты мне не друг, — холодно ответила я.

— И то верно. Зато я — сестра твоего жениха. Бедный, доверчивый Вик! Он всерьез полагал, что сможет вечно держать тебя подальше от кровавых тайн нашего рода! — она хихикнула и сделала шаг вперед. Я невольно отступила.

— Этот дурачок верит, что однажды сумеет приготовить лекарство, которое поможет уцелевшим оборотням навсегда подавить в себе инстинкт убийства, — продолжала она презрительно, — как будто нужно стыдиться своей природы, своего дара! Сам он постоянно принимает какие-то таблетки, колется… лишь бы, упаси небо, не проявить звериную агрессию! Еще и меня заставляет — с детства, слышишь! Мол, у меня генетическая предрасположенность к агрессии, а вкупе с кровью оборотня просто убийственная смесь вышла! Потому-то мне всегда было труднее контролировать в себе зверя, чем Вику. Он же у нас — просто душка, ангел во плоти, сама доброта! Тьфу… Вот только ни хрена я не принимала его чудо-препараты. Раньше — да, потом надоело. Я — вервольф, волк, а не жалкая слабая человечишка, и если природа задумала меня хищником, охотником, убийцей — я такой и буду! А Вик здорово мне мешает… вечно выслеживает, вмешивается, запирает в этой чертовой клетке… — она отчетливо скрипнула зубами.

— Постой… так людей ты убивала? Не Вик? — наконец, озарило меня.

— Конечно, не он! У него кишка тонка, — фыркнула Анж. — Он только и может, что покрывать мои делишки и пытаться вылечить. А от чего меня лечить? Я здорова! Просто я такой создана!

— Ты убивала людей из одного лишь азарта…

— Ага. И мне это очень нравилось. Кстати, последнюю жертву я выслеживала целенаправленно. Поняла, что ты в конце концов докопаешься до нашей тайны — да и братец от любви к тебе остатки рассудка растерял — вот и решила от тебя избавиться. Да ошиблась, черт возьми… уж больно та девчонка на тебя была похожа. Ну, да теперь все поправимо. На ловца и зверь бежит, как говорится. Тело спрячу… Вику скажу, ты куда-то уехала… не найдет! А даже если и пронюхает — простит… куда денется! Братец, блин — родная кровь!

Пока она изливала мне душу, моя рука сама собой незаметно забралась под свитер, туда, где в поясных ножнах покоился один из неизменных кинжалов. Дело, кажется, принимало неприятный оборот. Ой-ой, Кошка, тебе бы медаль за особые достижения по влипанию в дерьмо…

— А знаешь, мне даже жаль тебя вот так убивать, — холодно произнесла Анж, — ты — настоящий боец по духу, и бесславная смерть в зубах оборотня — это не для таких, как ты. Но — уж прости — рисковать я больше не могу. Руки чешутся как следует с тобой подраться — но скоро вернется Вик, а мне еще потребуется время, чтобы спрятать твой труп и замести следы. Так что…