Кошмар на раскопках

Стремительный, порхающий смычок выводил нежные, тихие ноты, потом заиграла дудочка, издавая чистые, ясные, горько-сладкие звуки. Даже без слов было ясно, о чем была песня: о потерянной любви, которую уже никогда не вернуть. Дэви не смог удержаться, глаза обожгли слезы. Когда он вернулся к столику, его мама тоже смахивала слезы.

- Он сказал, что последняя песня называлась «Каррнкфергюс», а эта - для тебя.

- «Она идет по ярмарке» - одна из моих любимых. Как он догадался? Этот парень действительно умеет играть… - Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза и не открывала их, пока не смолкла последняя нота.

* * *

- Чем вы хотите сейчас заняться? - спросила Элисон Уильямс, когда они уже собирались уходить.

- Я думаю, мы могли бы пойти осмотреть собор… - отважился предложить Дэви. Все с разной степенью удивления уставились на него. - Тому нужно побывать внутри, чтобы выполнить школьное задание. Так ведь?

- Да… мм… да… мм… - начал Том, потом беспомощно оглянулся на остальных. Незаметный удар, который Дэви нанес по его лодыжке, возымел успех, и тот быстро ответил согласием, хотя затруднился бы объяснить, что это было за задание.

- Церковная архитектура, - помогла Элинор. - Ему нужно собрать открытки и все такое.

- Что же ты раньше не сказал? - улыбнулась ему тетя.

- Чуть не забыл. - Том чувствовал, что краснеет.

- Тогда пошли. - Элисон повела их через площадь. - Я не была внутри целую вечность, но мы не сможем оставаться там слишком долго. - Она посмотрела на часы. - Мне надо успеть забрать Эмму. И время парковки тоже заканчивается.

Когда они вошли в огромные западные ворота собора Иоанна Крестителя, Дэви невольно посмотрел вверх. Каждый раз, когда он приходил сюда, его завораживали. наполняли необыкновенным чувством размеры и внутреннее пространство храма. Легкие, парящие колонны взлетали вверх, где элегантные арки заключали свет и воздух в свои каменные пределы и заставляли людей внизу чувствовать себя карликами.

Напротив входа Гован опускал деньги в ящик для пожертвований на содержание собора. Когда Дэви подошел, он приветливо ухмыльнулся и кивком показал на левый неф храма.

Дэви нашел Слепого Скрипача в тихой боковой часовенке. Он сидел выпрямившись, глубоко погруженный в молитву или раздумье. Он не сдвинулся с места, когда Дэви подошел к нему, только слегка наклонил голову, показывая, что знает о его присутствии.

Дэви подвинул мягкую фетровую шляпу и сел рядом.

- Ну, - сказал он, - есть новости для меня?

- Да, Дэви, есть. Кости, которые вы нашли. действительно, принадлежат святому Вулфрнку. Они должны находиться здесь, покоиться в этом древнем мирном месте. Здесь, в этой самой часовне. - Он склонил свою большую белую голову в сторону пустой ниши в серой стене позади алтаря. - Там была его усыпальница в течение мно-гих веков, пока кости не забрали и не осквернили место, где они покоились. - Он на мгновение замолк. - У меня много друзей среди живых и мертвых, и они сказали мне, что кости были взяты отсюда вчера вечером.

- Верно, доктор Джоунс взяла их. Она археолог.

- Да, она взяла их для проверки. - Он поморщился. - А ты не знаешь, планирует ли она вернуть их назад?

- Нет, не знаю, - пожал плечами Дэви. - Но это можно выяснить.

- Выясни. - Слепой старик сжал его плечо. - Скажи ей. что они должны покоиться здесь.

- Почему? Вы узнали, что именно Судья хочет сделать с ними?

Скрипач кивнул.

- Но я боюсь не его.

- А кого же тогда? Монктона?

- И не его. Есть кое-кто еще… - Скрипач снова замолчал, поднес руку ко рту, полный самых тревожных предчувствий. - Мне надо было догадаться раньше. Понять по природе самой находки.

- Догадаться о чем? Понять что? - торопил Скрипача вопросами Дэви, обеспокоенный выражением его лица.

- Здесь замешан кое-кто еще. - Он откинулся назад, вращая своими невидящими глазами, как бы просматривая какую-то внутреннюю картину, доступную только ему. - Жил однажды человек. Еще будучи мальчиком, чуть старше тебя, он был уже ростом за метр восемьдесят. У него были темные волосы и бледная кожа, он был очень красив, с большими сияющими глазами, широко расставленными на его чистом и худом лице. Он был строен, его запястья тонкими тростинками торчали из льняных рукавов рубахи. Даже в юности он. казалось, был поглощен какими-то думами. Он происходил из одной из самых благородных фамилий в стране, но был младшим сыном и предназначался для служения церкви. Он вступил в монашеский орден, стан просто братом Робертом, но он не подходил для созерцательной жизни. Он вырос из заносчивого, колючего мальчика-послушника в гордого и умного мужчину с бес покойным, тонким умом и претензиями ни мирскую власть. Он ее добился, для себя и для своего братства. Он стал приором в своем ордене, и золото потекло н его казну. Он был советником королей н князей, его избирали в самые высокие советы на родине и за ее пределами. Его приход был одним из самых богатых в Англии, хотя и пользовался дурной репутацией. Богатство и власть приора Роберта росли, а вместе с ними росли и слухи о том, что он платит за них грязными делами…