Кошмарной летней ночью

Странный зеленый газ струей ударил из-под колеса, разрастаясь в воздухе жутким грибовидным облаком.

Тявка остановился и замер как вкопанный, провожая глазами зеленый дым, уплывающий в черное грозовое небо.

Линди и Крис тоже глядели, разинув рты.

Зеленая пелена, подгоняемая дождем и ветром, окутала их.

– Фу! Какая вонь! – воскликнула Линди.

Дым смердел тухлыми яйцами.

Тявка тихо заскулил.

Каток снова сдал назад. Водитель, невысокий, коренастый дядька с огромными мускулистыми ручищами, на которых рукава футболки едва не лопались, выскочил из кабины и бросился к ним. Лицо под ежиком белобрысых волос побагровело, глаза выпучились от ужаса.

– Ребенок?.. – кричал он. – Я… я наехал на ребенка?!

– Нет. Это была кукла, – успокоила его Крис. – Он не живой.

Водитель остановился. Красное лицо его стало мучнисто-бледным.

– О господи, – простонал он. – Господи, господи. Я думал, это ребенок.

Он вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Затем нагнулся и стал разглядывать землю под колесом. Подойдя ближе, девочки увидели размозженные останки болванчика в джинсах и фланелевой рубашке.

– Слушайте, мне правда жаль, – проговорил рабочий. Он выпрямился и повернулся к ним, вытирая лоб рукавом футболки. – Я не успел затормозить.

– Ничего страшного, – расплылась в улыбке Крис.

– Ага. Честное слово, все в порядке, – подхватила Линди.

Тявка подошел и стал обнюхивать расплющенную марионетку.

Водитель покачал головой.

– Слава Богу. А то мне показалось, что он бежал. Я действительно принял его за ребенка. Натерпелся же страху…

– Нет, это всего лишь болванчик, – сказала Крис.

– Фу-ух! – выдохнул рабочий. – Слава тебе, господи. – Выражение его лица изменилось. – Кстати, девочки, что вы тут забыли, да еще в такой ливень?

Линди пожала плечами. Крис покачала головой:

– Да так, собаку выгуливаем.

Рабочий поднял раздавленного болванчика. В тот же миг деревянная голова рассыпалась в труху.

– Вам нужна эта штука?

– Можете выкинуть на помойку, – сказала Крис.

– Вы не стойте под дождем, – посоветовал водитель. – И больше так меня не пугайте.

Девочки извинились и зашагали обратно к дому. Крис радостно улыбнулась сестре, и Линди ответила улыбкой.

«Я могу улыбаться вечно, – думала она. – Какое счастье. Какое облегчение…»

Они вытерли промокшие кроссовки о половичок и придержали кухонную дверь для Тявки.

– Ну и утречко! – воскликнула Линди.

Вслед за песиком они вошли в кухню. Снаружи ослепительно сверкнула молния, пророкотал гром.

– Я промокла до нитки, – сказала Крис. – Пойду переоденусь.

– Я тоже. – Линди последовала за ней вверх по лестнице.

Они вошли в спальню и обнаружили, что окно распахнуто настежь, занавески хлопают на ветру, а дождь хлещет в комнату.

– О нет! – Крис подбежала к окну.

Как только она перегнулась через кресло, чтобы опустить раму, Слэппи вдруг распрямился, вскинув руку, и поймал ее за запястье.

– Что, рабыня, тот парень кончился? – хрипло прорычал он. – Я уж думал, никогда от него не избавлюсь!

Девчонка, что кричала «Монстры!»

1

Я люблю пугать своего младшего брата, Рэнди. Я рассказываю ему страшные истории про монстров, пока он не запросит пощады. А еще всегда подтруниваю над ним, притворяясь, будто вижу монстров повсюду.

Потому-то, наверное, никто и не поверил мне в тот роковой день, когда я повстречала самого настоящего монстра.

Потому-то, наверное, никто и не поверил, пока не стало слишком поздно, а монстр не оказался у меня дома.

Ладно, не буду начинать историю с конца.

Зовут меня Люси Мрак. Мне двенадцать лет. Я живу со своим шестилетним братом Рэнди и родителями в средних размеров доме, в средних размеров городке под названием Тимберленд-Фоллс, что означает «лесосплавные водопады».

Уж не знаю, при чем тут «лесосплавные водопады». Леса рядом с городом действительно имеются, но никто их никуда не сплавляет. И никаких водопадов в наших краях отродясь не водилось.

Так почему же Тимберленд-Фоллс?

Это тайна, покрытая мраком.

Живем мы в домике из красного кирпича, в самом конце улицы. Высокая разросшаяся живая изгородь тянется вдоль торца дома, отделяя наш двор от двора наших соседей Килленсов. Папа постоянно заводит речь о том, что, мол, не мешало бы хорошенько ее подстричь, но никогда не переходит от слов к делу.

Передний двор у нас маленький, зато задний – огромный, с высокими старыми деревьями. Посреди двора растет здоровущий сассафрас, дающий прохладу и тень – благодать. Там-то, когда одолеет скука, я и люблю сиживать с Рэнди, стремясь напугать его до чертиков!

Дело это нехитрое. Рэнди легко пугается.

Он здорово похож на меня, даром что мальчишка. У него такие же темные прямые волосы, только я свои, конечно, подлиннее отпускаю. Как и я, он невысок для своих лет и самую чуточку полноват. Лицо у него круглое, круглее, чем у меня, и черные глазищи, весьма приметные, благо у нас у обоих очень белая кожа.

Мама говорит, что ресницы у Рэнди длиннее моих, чему я слегка завидую. Зато у меня нос попрямее и зубы не так торчат, когда улыбаюсь. Так что мне, пожалуй, грех жаловаться.