Кошмарной вам ночи (СИ)

Грёза закрыла лицо руками и расплакалась. Мидас откинул голову назад и вздохнул.

Окна машины сильно запотели, не давая разгледеть, что происходит внутри, а водитель со своей подружкой продолжали спать, как и положено людям после «поцелуя». Потому Мидас позволил Грёзе выплакаться, прежде чем поинтересоваться, из-за чего весь сыр-бор.

— Полагаю, ты хотела, чтобы твоим первым мужчиной был кто-то другой?

Громкие рыдания стали очень красноречивым ответом на этот вопрос.

— Дорогая моя, ты живой труп. Боюсь, прекрасный принц тобой уже не заинтересуется. Знавал я одного человека, который мечтал о девушке-вампирше или зомби. Он экспериментировал с частями тел заключённых, отрабатывая технику оживления мёртвой плоти и даже возымел успех, но то чудовище его, увы, убило…

— Ты серьёзно считаешь Франкенштейна реальным? — звонким от обиды голосом спросила Грёза, глядя на Мидаса так, будто он не в себе.

— Успокоилась? — поинтересовался он вместо ответа.

Девушка открыла дверь и вышла из душного автомобиля на прохладную парковку. Она поправила сбившуюся как попало одежду, стёрла с лица алые слёзы и отошла подальше, глядя на Мидаса. Он приблизился к ней и заглянул в глаза.

— Они вспомнят то, что с ними случилось? — спросила Грёза, кивая на машину, через запотевшие окна которой едва просматривались две спящие фигуры.

— Нет.

Послышался смех и весёлые разговоры. Со стороны пляжа вышла группа молодых людей и протопала мимо вампиров. Внезапно одна из девушек остановилась и изумлённо уставилась на Грёзу. Та в свою очередь вздрогнула от испуга: это оказались её однокурсники, а она узнала их только сейчас, когда было уже поздно.

— Грёза? Это ты? — спросила девушка, приглядываясь.

Остальные ребята тоже замерли и стали перешептываться.

— Вы ошиблись, это не Грёза, — внушил Мидас ребятам, посмотрев каждому из них в глаза.

Молодые люди замолчали, а затем захлопали ресницами, словно соображая о чём-то.

— Простите, пожалуйста, — сказала девушка, отходя. — Просто вы так похожи на одну нашу знакомую…

— Угу, — с беспокойством ответила Грёза и качнула головой. — Ничего страшного.

Компания одногруппников спешно оставила вампиров наедине и скрылась за поворотом.

— Идём домой. Остальные, полагаю, уже давно проснулись и теперь в моё отсутствие устраивают погром в квартире.

Грёза молча поплелась за сиром, мечтая скорее плюхнуться в ванную, полную мыльной воды, и смыть с себя следы того, что с ней случилось сегодня.

Выйдя с парковки, они перешли дорогу и направились в сторону квартиры. Но так и не дошли до неё. Рядом с ними остановился автомобиль неизвестной Грёзе марки, очень дорогой, класса люкс. Из него вышла симпатичная девушка с крашеными розовыми волосами и чёрной бархоткой на шее.

— Мидас, — поприветствовала она и кивнула на пассажирское сидение, предлагая ему сесть в машину.

— Мара, — без всякого удовольствия сказал мужчина и обернулся к Грёзе. — Возвращайся домой и жди меня там, на улицу не высовывайся ни под каким предлогом.

— Нет, Мидас, она тоже едет, — с ухмылкой произнесла девушка. Сирена хочет посмотреть на твоего птенца.

Грёза услышала, как скрипят крепко стиснутые зубы Мидаса, и всерьёз насторожилась, чувствуя неладное.

Вампир открыл перед Грёзой дверь, пропуская её первой, а затем сел рядом. Водитель — неприметный и совершенно обычный человек — развернул машину и поехал в сторону центра города.

Остановились у казино. Мидас покинул машину, Грёза последовала за ним и за девушкой, которую тот назвал Марой. В казино их пропустили без лишних вопросов, едва увидев Мару. Она провела их через зал, тонувший в треске автоматов, громкой музыке и звоне монет. На служебном лифте спустились на этаж, располагавшийся ниже уровня земли.

Длинный коридор, застеленный мягким ковролином, привёл их в роскошно обставленный кабинет, посреди которого стоял огромный дубовый стол. За ним сидела женщина средних лет в чёрном деловом костюме. Её волнистые белоснежные волосы прикрывали повязку на левом глазу, когда она наклоняла голову, подсчитывая выручку.

Женщина отложила сигару и, сцепив пальцы, посмотрела на вошедших.

— Сколько лет, сколько зим, Мидас! Ты отчего-то перестал заглядывать ко мне? Я же не всерьёз говорила, что не хочу тебя больше видеть.

— Здравствуй, Сирена, — сдержанно ответил мужчина и сел в одно из кресел, предоставленных гостям.

Грёза хотела присесть рядом, но Мидас остановил её, мысленно приказав стоять рядом с ним и помалкивать. Это был словесный приказ, не волевой, что несколько озадачило Грёзу, но она послушалась сира.

— Я вижу, ты нашёл подходящую кандидатуру, — сказала Сирена, глядя на Грёзу с любопытством. — Кем она была при жизни? Художницей? Поэтессой? Гениальным математиком, в конце концов?

— Никем, — ответил Мидас, и это прозвучало так, словно он сказал «ничтожеством». Грёза сглотнула неприятный ком и опустила голову.

— Боже мой, она даже не в твоём вкусе… Я, конечно, имею в виду твоих женщин, а не пищу. Потому как, судя по тому, что я чувствую, — Сирена повела носом в сторону Грёзы, — она должна была стать обедом, а не сородичем.