Кошмарный принц

Чернокнижник спешил по галерее свеч. Спешил, но не бежал, триумфатору незачем бежать. Виктор Ильич распознал подол чёрного плаща и широкополую шляпу. Через пару секунд он различал уже весь силуэт. Ещё через пару мгновений чернокнижник приложил руки к прежним отпечаткам на внутренней стороне зеркала. И в упор посмотрел в глаза смотрителя. Виктор Ильич был почти уверен, что чёрный маг заглянул в его душу и узнал её секреты, узнал про кирпич. Лицо за амальгамой смазывалось, и Виктор Ильич не сумел бы прочесть на нём что-то, даже если бы был в состоянии.

Кошмарный Принц одной рукой продолжал твёрдо держать руку Виктора Ильича вытянутой, а второй придавил ему горло, чтобы тот не рыпался.

Видимо, чернокнижнику душа Виктора Ильича оказалось потёмками. Он «отпустил» глаза своего врага, сосредоточившись на последнем препятствии к миру живых — зеркале.

Свеча оплавлялась, парафин, обжигая, стекал по пальцам и застывал.

Время будто замерло, а с ним и фигуранты мизансцены.

Потом зрачки Виктора Ильича расширились. Будь у него крепкая воля и возможность, он немедля бы вырвал себе глаза, лишь бы не видеть.

А видел он, как землистые ладони чернокнижника с длинными чёрными ногтями (или когтями?) прошли сквозь зеркало и продолжали движение. Затем пришла очередь головы. Медленно, словно сквозь толщу густой субстанции, голова чёрного мага высовывалась из зеркала, страшно ассоциируясь с рождением младенца с огромным сомбреро на голове. В облике человеческом в мир пролезало зло, а смотритель беспомощно наблюдал и ничего не делал, чтобы помешать…

Помешать. Он должен как-то помешать! Как? Чем поможет ему кусок кирпича? Зачем он вообще нужен? «Лучше бы я его запустил в поганую физиономию Кошмарного Принца, больше бы проку было!» — в бессильной злобе подумал Виктор Ильич. И…

В голове вспыхнула ярким светом любимая «лампочка Ильича».

… сунул руку в карман брюк.

Голова чернокнижника почти завершила процесс «рождения», когда неестественно резко дернулась вверх. Чёрный маг заподозрил неладное, но горло всё ещё оставалось по ту сторону мира, и он не мог ни предупредить, ни посмотреть на Кошмарного Принца.

Виктор Ильич больше времени не тянул. Пока до призрака, держащего его за горло, не дошло, что что-то пошло не так, Виктор Ильич вытащил кусок красного кирпича и кинул в зеркало.

Зеркало разбилось на длинные «кинжальные» осколки. Один из «кинжалов» отсёк землистые кисти рук, второй срезал голову вместе со шляпой. Если чёрный маг и успел пискнуть, то в этом мире его никто не услышал. Кисти рук и голова осыпались прахом на пол, подняв едкую пыль. А обрезанная «кинжалом» зеркала шляпа обернулась чёрным вороном без хвоста. Взмахом крыла она затушила свечку.

Виктор Ильич воспринимал всё, как в замедленной… нет, как в заторможенной съёмке, хотя с момента броска не прошло и пяти секунд. Он стал оседать на пол (Кошмарный Принц его уже не держал), невольно вдохнув ядовитую пыль и закашлявшись.

Чёрный ворон успел каркнуть раз, а на два — валялся у старинной вазы с красными фламинго с переломанной шеей: призрак погибшего писателя успел перехватить вестника бед.

Виктор Ильич откинулся на бок кровати, продолжая кашлять, плакать и не верить, что всё закончилось.

Призрак Юры Клинова склонился над ним, Виктор Ильич еле различал его, ослепленный темнотой.

— Ты сделал это, дядя, — сказал он. — Ты убил моего анти-эго.

— Если бы не твой «именитый» кирпич…

— Прости, это была единственная возможность…

— В смысле? — Виктор Ильич даже попытался встать, но призрак не дал.

— Он, — Клинов кивнул на разбитое зеркало, — швырнул тебя, а я направил через холл на тот экспонатный стол.

— Ты меня чуть не угробил!

— Я рассчитал бросок, — усмехнулся призрак.

— Он ещё смеётся надо мной! Да я весь, как… как из камнедробилки!

— Бузиновый стол тебя вылечит, дядя Витя. Силы у него ещё останутся, пока ты не закончишь мой последний роман.

— Так он последний? Точно?

— Ты удивишься, но призраки, знаешь, тоже устают.

— Когда я допишу, что станет со столом, рассыплется?

— Ха! Нет. Станет обычным антиквариатом. Только не продавайте его, хорошо?

— Как скажешь, — сказал Виктор Ильич. Подумал, спросил:

— Значит, теперь ты, наконец, найдёшь покой?

Призрак сына Надежды Олеговны кивнул:

— Сразу же, как ты допишешь роман… со счастливой концовкой.

— Я обещаю.

— А не сомневаюсь, — растянулся призрак в добродушной улыбке и внезапно для Виктора Ильича поднял его с пола на руки.

— Куда ты меня понёс?

— За стол. Лечиться.

— Нет, погоди! Давай-ка сперва ко мне в квартирку.

— Чернокнижник мёртв, Див недостаточно силён, Чудин никуда не денется. А тебя нужно лечить!

Глава 72