Кошмары Грейнджер (ЛП)

Позади них другая женщина вышла из камина, представилась ночной сменщицей стирателя памяти и вышла на улицу. Вверху и внизу по пляжу раздался треск и виднелись искры, когда волшебники спецподразделения стремительно трансгрессировали, освобождая территорию, а мужчина-маггл крутил головой туда-сюда, всматриваясь диким взглядом в залитое лунным светом небо. Стиратель памяти щелкнула пальцами перед его лицом и подняла палочку.

– Я не могла знать, – Гермиона скрестила руки и повернулась к мракоборцу. Долохов врывался в ее дом. Как минимум однажды охотился за ней и стирал ей память.

Понял, что она в Корнуэлле.

– Вы не могли знать, – подтвердил мракоборец.

– Я…, – Гермиона снова посмотрела на него. У него был выучено спокойный вид. Флер сердито посмотрела на двух волшебников, которые не стали снимать свои ботинки, проходя в дом, обратно к камину.

– Простите, – слабо проговорила Гермиона.

– Нет необходимости извиняться, – ответил мракоборец, – Из всех людей, из всех людей вам мы в особенности готовы помочь вернуться к нормальной жизни.

– К нормальной жизни?

– Безопасной.

Мне из всех людей?

Несколько ведьм в министерской униформе прошли через камин, держа связки льняной материи со следящими рунами. Флер передала Гермионе бутылку с горячей водой и попыталась проводить ее в спальню, защищая от толпы людей, которые постепенно заполняли коттедж внутри и вокруг.

– Держи. Давай возвращаться ко сну.

– Я не буду спать.

Флер вздохнула.

– Давай вернем тебя в кровать, где ты сможешь быть подальше от любопытных глаз.

Гермиона посмотрела на мракоборцев снаружи, недоумевающего маггла, стирателя памяти, Флер и Билла в их ночных рубашках и волшебников спецподразделения, дежурящих вокруг. Еще двое мракоборцев проверяли защитные чары по периметру около ватерлинии.

Именно там, где…

– Ты в Корнуэлле, не так ли?

Рука Гермионы дернулась к пижаме.

Маггл смотрел на стирателя памяти стеклянным взглядом, пока тот изменял его воспоминания, и Гермиона вспомнила, как она постоянно забирала воспоминания у своих собственных мамы и папы. Несколько мракоборцев пристально смотрела в пол, когда она шла в свою комнату.

Ее уши покраснели от унижения.

***

Против своей воли она уснула.

Это был именно сон, потому что у нее не было при себе палочки, и она снова была в этом богом забытом лесу. Валуны бессмысленно качались, когда она смотрела на них.

Все те прошедшие недели кричать на него было напрасным. Язвительная ненависть была встречена тихим удовольствием. Сейчас она ничего не чувствовала – как будто она наблюдала сцену с расстояния, как будто это происходило не с ней.

Бежать через лес было бесполезно.

Она просто села на землю и ждала, пока ее приговор приведут в исполнение.

Позади нее захрустели листья под ступающим, который неторопливо приближался к ней, пока не остановился позади нее в тишине. Она решительно смотрела на лес впереди, на деревья с вырезанными на них рунами и на покрытые мхом валуны – такие же были тогда, когда он бормотал ей на ухо ужасные угрозы про переводчика.

– Я учился охотиться здесь, – сказал глубокий голос над ней. Рука скользнула в ее кудри сверху, и его большой палец сделал круг за ее ухом, – Также как и твои дети возможно будут.

Ее подбородок сморщился, и она подняла руки, закрывая лицо. Она задержала дыхание насколько смогла, чтобы заглушить боль, но когда она попыталась вдохнуть, дрожащий вздох уступил место всхлипам, которые заглушались руками.

– Не стоит смущаться того, что твой дух сломлен, – мягко сказал он.

Рука обвилась вокруг ее горла, но она проигнорировала это, продолжая рыдать. Она устала быть сильной. Все было бесполезно. Его пальцы мягко сжали хрящ ее дыхательных путей и затем отпустили.

Звяканье металла прозвучало у Гермионы над ухом, она вздрогнула.

Его член наполнил ее ужасом, который скрутил ее живот. Красное, злое пятно в уголке ее глаза – она отказывалась смотреть прямо на него. Это не была анатомия. Это было горячее оружие, которое пронзало ее как нож. Злобное животное со своим собственным разумом, которое дергалось и корчилось в ее животе.

«Азкабана будет мало, – подумала она отстраненно. Он должен быть…»

Он двинулся, пока его член не обдал жаром ее щеку.

Это было в новинку. Если он настолько глуп, чтобы поднести его к ее рту, она могла бы укусить его и разжечь свой гнев достаточно, чтобы убить и проснуться. Будто читая ее мысли, он во всю длину прижался к ее лицу, как будто провоцируя.

– Ты захотела оказать мне сопротивление, маленькая ведьма?

Ее нижняя губа задрожала, когда большой палец скользнул в ее рот, затем надавил на зубы, чтобы она разомкнула челюсти.

– Ты, должно быть, чувствуешь себя одиноко там, без своих друзей, – его голос с акцентом был спокойным и диалоговым, таким как у Билла и Флер, когда они вели личные беседы на террасе коттеджа за чашкой чая. – Ты думаешь о них? Мисс Лавгуд собирает эльфийскую крапиву для своей наволочки каждую ночь.