Косиног. История о колдовстве

– Возьмем ее под стражу, – с трудом заставив себя произнести эти слова, ответил преподобный Картер. – Возьмем под стражу и будем судить по закону, как подобает разумным, добропорядочным чадам Божиим. Судьбу ее решать не человеку, а Господу.

По губам Уоллеса зазмеилась улыбка, и преподобный понял, что сыграл ему на руку.

– Ну вот, наконец-то хоть что-то разумное, – подытожил Уоллес. – Тогда я сию же минуту отправляюсь в Хартфорд.

Не дожидаясь ответа, он двинулся прочь со двора.

«О Господи милосердный», – подумал преподобный Картер, сообразив, что сам же пригласил в Саттон волков. Но не успел он хоть что-нибудь крикнуть Уоллесу вслед, остановить его, как за спиной громко ахнули. Обернувшись, преподобный увидел жену, Сару, сжимающую в объятиях дочь. Бледная, точно смерть, Марта прикрыла глаза, обмякла, не в силах устоять на ногах.

– Что с ней? – встревожился преподобный Картер.

– Не понимаю, муж мой! Упала ни с того ни с сего…

Преподобный помог жене уложить Марту на крыльцо. Ресницы дочери затрепетали, глаза приоткрылись и вдруг распахнулись во всю ширину. Устремленный в лицо преподобного, взгляд Марты исполнился ужаса.

– Что с тобой, дитя мое? Что тебя так напугало?

Марта крепко схватила преподобного за руку.

– Получается, меня сам Дьявол коснулся?

Толпа разом умолкла, придвинулась ближе, жадно прислушиваясь к разговору.

– Нет, дитя мое. Конечно же, нет.

– Но она же… Абита… она же руки на меня возлагала. Стояла у моей кровати, отец, и вы с матерью ее видели, видели! Что она со мной сделала?

– Ничего нечестивого. Только старое, проверенное снадобье тебе принесла. Осквернить тебя мы с матерью не позволили бы ни за что. А теперь помолчи. Продолжим разговор позже.

Оглядев настороженные лица собравшихся, преподобный Картер в отчаянии взглянул на шерифа.

Шериф Питкин, повернувшись лицом к толпе, звучно стукнул о ступени крыльца древком пики.

– Слушайте все! Заверяю вас, Абита сегодня же будет взята под стражу. От ответа ей не уйти. Но знайте и запомните хорошенько: беспорядка я не спущу никому. А теперь расходитесь… праздность и сплетни Господу не угодны.

Саттонцы, перешептываясь, с подозрением косясь в сторону четы Картеров, двинулись к воротам. Преподобный Картер с горечью на сердце смотрел им вслед.

– Сэмюэл, ступай, запрягай повозку, – распорядился шериф. – Я – за Моисеем. Встречаемся у конюшен. Мы вскоре будем.

Сэмюэл, сорвавшись с места, помчался выполнять приказ.

Шериф Питкин взглянул в глаза преподобного.

– Надо бы взять Абиту под стражу, пока кто-нибудь из этого дурачья не решил взять дело в свои руки.

– Согласен.

Шериф быстрым шагом двинулся прочь.

– Я опасаюсь худшего, – сказала Сара.

Снова представил себе явление в Саттон судьи Уотсона со стражей, преподобный Картер накрыл ладонью руку жены.

– Я тоже.

Опираясь на метлу, словно на костыль, морщась от ноющей боли в колене, Абита с трудом одолела ступени крыльца. С тех пор, как Уоллес швырнул ее об изгородь, ступить на правую ногу она не могла и всерьез опасалась перелома. За собой она волокла тюк одеял и, доковыляв до повозки, забросила поклажу внутрь, поверх кое-какой кухонной утвари, мушкета, одежды, лопаты, вил да граблей и груды прочих пожитков.

Обеих коз Абита привязала к повозке сзади, но кур пришлось выпустить на волю: переловить их с такой-то ногой даже мечтать не стоило. Окинув взглядом хозяйство в попытках вспомнить, не забыла ли еще чего-либо ценного, она уже в двадцатый, наверное, раз полезла в карман передника, проверить, на месте ли ожерелье из волосяных колечек, и крепко сжала его в кулаке. Сейчас ей как никогда нужно было почувствовать, что мать хоть в каком-то смысле здесь, рядом.

– Ну что ж, Уоллес, ты победил, – безучастно, ровно проговорила она. – Сколько пролито пота, крови и слез… и все напрасно.

Сидевший на крыльце кот с тоской глядел на нее единственным глазом.

– Идем, Бука. Пора нам в путь. Еще немного, и за мной явятся, это уж будь уверен.

Может, все же отправиться в деревню, выступить против Уоллеса? Мысль эта приходила в голову уже не впервые, однако Абита прекрасно знала: надеяться не на что, пусть даже преподобный с шерифом встанут на ее сторону. Колдовство, сотворенное на глазах трех свидетелей, готовых поклясться в том именем Господа… нет, тут уж ее ничто не спасет, тем более – среди пуритан.

«И зачем было пчел звать на помощь? – в сотый раз подумалось ей. – Глупость же несусветная!»

Однако ответ был ясен: иначе Уоллес прикончил бы Абиту на месте. Кроме гибели, взгляд его не сулил ничего.

«Проклятье, отчего я не послушала Самсона и не убила этого подлеца? Отчего?»

Абита обвела пристальным взглядом опушку леса.

«Где ты, Самсон? Куда же ты мог подеваться?»

– Идем, Бука, – сказала она, дохромав до крыльца.

Бука, мяукнув, подошел к ней, потерся о ее руку, выгнул кривую спину. Помнится, отняв рыжего у своры собак, Абита решила, что хребет его сломан и бедный кот уже не жилец… однако жизнь Буке спасло вовсе не волшебство: заботы и ласки оказалось вполне довольно.