Космер: Тайная история

Крадунья не должна была касаться Виндля. Приносящий пустоту все время говорил что-то вроде: «Мое присутствие в этом мире недостаточное, даже с учетом нашей связи» и «Видимо, вы частично застряли в Когнитивной реальности». В общем, нес всякую ерунду.

Ведь на самом деле она могла к нему прикоснуться. Временами это было очень полезно. Например, когда прыгаешь с невысокого утеса и надо за что-то держаться. Виндль удивленно вскрикнул, когда она спрыгнула, и тут же бросился вниз вдоль стены, двигаясь быстрее, чем она падала. Он наконец-то научился быть внимательным.

Крадунья ухватилась за него, словно за веревку, которую неплотно сжимала, падая и чувствуя, как лоза скользит сквозь пальцы. Это помогло немного замедлить падение. Она ударилась о землю сильнее, чем было бы безопасно для большинства людей. К счастью, она была крутой.

Она погасила сияние крути и бросилась в маленький переулок. Люди толпились вокруг нее, восхваляя различных Вестников и богов за дарованное зерно. Ну, можно и так выразиться, раз им это по нраву, но все, похоже, знали, что зерно пришло не от какого-нибудь божества – не напрямую, – потому что расхватывали его проворнее, чем хорошеньких шлюх в Бавии.

Через несколько минут от телеги зерна осталось лишь немного шелухи, которую унесло ветром. Крадунья устроилась у входа в переулок, осматривая окрестности. Она словно выпала из полудня в сумерки. Повсюду простирались длинные тени, пахло сыростью.

Здешние здания – дверные проемы, окна и все прочее – вырубили прямо в скале. Стены покрасили в яркие цвета, местами нарисовали колонны, чтобы отличить один «дом» от другого. Люди толпились вокруг: болтали, топали, кашляли.

Славная у них тут жизнь. Крадунье нравилось быть в движении, но она не любила оставаться одна. Быть в одиночестве и быть одиночкой – разные вещи. Она встала и пошла, засунув руки в карманы, стараясь смотреть во все стороны одновременно. Это место производило сильное впечатление.

– Это было очень великодушно с вашей стороны, госпожа, – сказал Виндль, вырастая рядом. – Выбросить зерно, узнав, что его владелец – вор.

– Правда? Я просто хотела приземлиться на что-то мягкое, если ты будешь хлопать ушами.

Люди, мимо которых она проходила, были одеты по-разному. В основном попадались азирские узоры или ташиккские шиквы. Но встречались наемники, возможно тукари или эмули. Еще попадались люди в одежде более светлых оттенков, вероятно из Альма или Деша. Ей нравились эти места. Мало кто пытался убить ее в Альме или Деше.

К сожалению, красть там было нечего – если только не любишь есть кашу и это странное мясо, которое местные жители добавляют во все блюда. Мясо каких-то зверей – уродливых существ с грязной шерстью по всему телу, обитавших на горных склонах. Крадунье оно показалось отвратительным на вкус, а ведь она как-то раз пыталась перекусить черепицей.

Во всяком случае, ташикки ей встречались гораздо реже, чем иностранцы, – как это место назвали наверху? Иммигрантский квартал? Ну, значит, и она не будет выделяться на общем фоне. Крадунья даже прошла мимо нескольких реши, хотя большинство из них жались возле лачуг в переулках, одетые лишь в лохмотья.

Да, такая была у этого места странная особенность: лачуги. Она не видела их с тех пор, как покинула Зофикс, где такое строили внутри старых шахт. В большинстве стран, если бы люди попытались возвести жилища из дрянного материала… ну, все просто сдуло бы в первую же Великую бурю, а хозяин остался бы сидеть на ночном горшке, без стен выглядя дурак дураком.

Здесь лачуги сооружали только на улицах поменьше, которые отходили от каждой главной дороги, как спицы от колесного обода, соединяя ее со следующей в очереди. Многие улочки были так забиты висящими одеялами, людьми и импровизированными жилищами, что не было видно проема на другой стороне.

Как ни странно, все опиралось на ходули. Даже самые шаткие конструкции поднимались в воздух на четыре фута или около того. Крадунья приостановилась у входа в переулок; засунув руки в карманы, заглянула внутрь. Как она заметила ранее, каждая стена города была также чередой магазинов и домов, вырезанных в скале, окрашенных, чтобы отделить один от другого. Чтобы попасть в любое помещение, следовало подняться на три или четыре ступеньки, вырубленные в камне.

– Похоже на Чистозеро. Все живут высоко, как будто никто не хочет касаться земли, чтобы не подхватить от нее какую-нибудь противную заразу.

– Мудро, – сказал Виндль. – Защита от бурь.

– Вода все равно должна была смыть это место.

Но не смыла, иначе всего этого бы не было. Крадунья шла по улице, минуя дома, высеченные в камне, и вереницы втиснутых между ними временных жилищ. Лачуги выглядели заманчиво – теплые, тесные, полные жизни. Она даже заметила местами прыгающих в воздухе зеленых спренов жизни, которые обычно встречались там, где было много растений. К сожалению, Крадунья знала по опыту, что иногда, каким бы привлекательным ни выглядело жилище, чужеземную бродяжку в нем принять не желали.