Космическая чума. Сборник

— Условия киднапинга были отпечатаны на открытке, которую они оставили на Ням-столе, — сказал доктор Умани.

— Она все еще при вас?

— Нет, она самоуничтожилась. Но я запомнил условия. У меня талант на такие штуки. Помогает в работе, когда приходится вспоминать формулы.

— Так как же насчет условий?

— О, да. Я могу процитировать, — рога мистера Умани поднялись, а розовые губы пожевали. — Открытка начиналась так: «Мы вновь попытались смахнуть доктора И. Хью Умани. Но, если благодаря счастливому случаю, его мозг будет перенесен в другое тело и он выживет, ему следует учесть наше предупреждение. Если он хочет, чтобы его дочь осталась в живых, эксперимент Умани необходимо свернуть. Он не должен быть завершен. Иначе девушка скончается. Болезненно. Если в течение следующего марс-периода эксперимент будет прекращен, а лаборатория уничтожена, девушке будет сохранена жизнь, хотя она будет задержана до тех пор, пока определенные планы не принесут свои плоды». Таков был ее конец.

— Какие планы?..

— Неважно, — фыркнул Умани. — Все дело в том, что я должен продолжать эксперимент. А вы должны вернуть Исму. Ее жизнь зависит от вас.

— А какая связь у Кэйна с вашей работой? — спросил я. — Исма…

Он оборвал меня, подняв копыто.

— Довольно вопросов, мистер Спейс. Варлаг ждет меня в лаборатории. Я должен скакать. Пошли, моя милая. — Он кивнул Николь. — Я тебе покажу твою квартиру.

— Увидимся позже, Сэм, — сказала Николь.

Умани подарил мне прощальную улыбку. Большие желтые зубы на черных деснах. Мне никогда не нравились улыбки жирафоглавов.

XII

— Вам не встречался Джимми?

Задав этот вопрос, я повернулся к псолицему, который был велик и космат, как банковская стена. Звали его Хам Бодин и он никогда не говорил трех слов, если можно было сказать два, и двух, если достаточно было одного.

Он сказал:

— Нет!

— Когда он был последний раз?

— Неделю назад.

— Один?

— Нет.

— Кто был с ним?

— Как обычно.

Он имел в виду ТеТе. Джимми Хорвел был слишком глуп и безобразен, чтобы иметь иную жену, чем ТеТе, бывшую Мочильницу, чьи лучшие дни (и ночи) были уже позади.

— Она, выходит, все еще болтается с ним?

— Да.

— Где?

— Трудно сказать.

Я отстегнул ему пятерку.

— А теперь легче?

Мы сидели за столом в одном из самых убогих притонов на Луне, а в таком местечке, как это, кредитки не стоит держать на виду. Вот почему я протянул ему пятерку под столом. Большая толстокожая лапа улеглась на нее, а в глазах, по-собачьи ярких, появился блеск.

— Старая Каланча, — сказал он. — Второй блок от перекрестка по черно-кратерной дороге. Можете попытаться.

— Должен, — сказал я.

Черно-кратерная дорога была вырублена в лунной поверхности в дни основания первой лунной колонии, и сейчас находилась не в лучшей форме, даже если, имея с ней дело, приходилось прибегать к посредству пескохода.

Местность была первобытной и окоченевшей. Зловонные помойки разрушенных куполопостроек и случайных биохоников — их заселяли лунорабочие в те времена, когда колония еще действовала.

Пескоход, который я арендовал, был примерно так же подготовлен к эксплуатации как и дорога. Я уже начал проклинать убогие способности этой машины, когда на виду вдруг появился богоховник Джимми, стоявший на песчаном холме.

Он был там, где и указывал Бодин — как раз через одну халупу от перекрестка. Я заметил извечный Джиммин псевдовелосипед — это означало, что он находится внутри. Вместе с ТеТе, разумеется.

Я выключил тягу и выбрался из машины.

Скалодверь богоховника была не заперта, и я не стал утруждать себя стуком. Джимми был моим старым приятелем.

Он был там, это верно. Но он был не в состоянии даже сказать «привет». Сильный запах луносока ударил мне в нос, когда я вошел.

Джимми лежал навзничь на разбитой псевдолежанке у стены — руки раскинуты, рот раскрыт, дыхание тяжелое — и что-то невнятно бормотал. Он насосался сока до поросячьего визга.

— Это еще что за пират? — спросила меня ТеТе. Она сидела за столом, перед ней стояла выпивка — этакая марсианская синеблондиночка в потертой упаковке. Упаковка имела дыры на обоих локтях. Гнев в ее глазах позволил мне понять, что она достаточно трезва для разговора.

— Если тебе это важно, сестренка, то меня зовут Спейс. — Я кивнул в сторону Джима. — Быстренько разбуди его… Влей в него землекофе. Этот парень мне нужен.

— А ну-ка, не пытайся мне приказывать, ты… — я шлепнул ее разок и она заткнулась, понимая, что, в случае чего, я могу это и повторить.

— Слышала? Пошевеливайся.

Она привела Джима в сидячее положение, чтобы разбудить, заорала на него, и видеть ее в эту минуту было не слишком-то большим удовольствием.

— Фух! Фух! Фух! — зафыркал он. — В чем дело?

Я подошел и схватил его за грудки, наполовину приподняв с кушетки.

— Проснись, Хорвел! У тебя есть то, что мне нужно, и ты собирался мне это дать! Ну же, вставай!

Я встряхнул его. Он закашлял, моргая и собирая меня в фокус.

— Сэм… Сэм, старый дружище…

— Да, — сказал я и жестко врезал ему тыльной стороной ладони, другой рукой я его в это время придерживал. — Это я, твой старый друг, пришел забрать должок.