Космические оборотни

Один прошел вдоль пустых клеток и не только поставил их в прежнем порядке, но даже закрыл дверцы на задвижки. Когда все было сделано, офицер огляделся вокруг и кивнул. Насколько я понимал, они старались, чтобы лагерь выглядел нетронутым. Это могло означать только одно: они считали, что Малик — это еще не все Тасса, и оставили западню для других. Знают ли они о Майлин? Может, они выследили ее накануне и теперь ждали, чтобы захватить ее?

Я понюхал воздух. Многие запахи были мне знакомы. Маленький народ, хотя и разбежался, но был недалеко. Мой нос обнаружил десять или двенадцать животных неподалеку от того места, где прятались я и Симла. Я попытался открыть им свой мозг и испытал слабый толчок. Животные не только собрались здесь все вместе, но и объединились в одной цели, чего я никак не предполагал у обычных животных, да еще разных пород. В их мозгах и мыслях не было и намека о побеге. Они думали только о сражении.

— Нет!

Я старался передать свою мысль от мозга к мозгу, но они противились мне. Я ведь не Майлин и не Малик, и не другой лидер, которого они признавали.

— Потом! — твердил я.

Я приходил в отчаяние, но не мог повлиять на них. При дневном свете, против сильных вооруженных людей мохнатая армия почти не имела шансов на успех.

Майлин!

Я мысленно нарисовал образ Майлин, какой я ее видел, облеченной властью, в рубинах и серебре, дирижировавшей своим маленьким народом на сцене.

— Вспомните Майлин! — посылал я мысль.

Симла очень тихо заскулила — она вспомнила. А как другие? Доберусь ли я до них? Я почти закрылся от мира света, звука, запаха, держал только мир мысли, рисовал Майлин, стараясь заставить их ответить на этот рисунок.

— Майлин!

И они ответили! Я уловил облегчение и возбуждение в этом ответе и сосредоточился на том, что собирался выдать им сейчас.

— Майлин идет…

Усиление возбуждения.

— Нет еще…

Я поторопился поправить то, что могло вызвать роковое движение.

— Но скоро…

Нечто вопросительное.

— Скоро. Те люди внизу ждут Майлин…

Я шел ощупью, пытаясь быть твердым, сознавая, что могу совершить ошибку, которая пошлет их туда, куда им нельзя идти.

Гнев, подъем ненависти.

— Мы должны найти Майлин, пока она не пришла сюда!

Я, насколько мог, нарисовал мысленное изображение Майлин, но на этот раз едущую в лагерь.

— Найти Майлин до того, как она приедет!

Эта мысль покатилась, как морская волна, от одного маленького мозга к другому. Теперь я знал, что они пойдут, но не к лагерю и врагам внизу, а далеко обойдут опасное место и направятся к западным равнинам.

Я лежал на прежнем месте, продолжая наблюдать за лагерем. Хотя у меня не было военного опыта, я считал, что правильно интерпретирую действия врага.

Озокана поместили в фургон Майлин, его опекун и страж спрятались там же, остальные притаились в других фургонах или под ними. Один человек кормил и поил казов. Еще один, посовещавшись с офицером, исчез в западном направлении. Я подумал, что это разведчик.

Я сказал Симле:

— Оставайся здесь, следи.

Ее губы поднялись над клыками.

— Оставайся, следи.

Ее первое возражение погасло, она заворчала.

— Не сражаться, следить. Майлин идет.

Ее согласие было смазанным, нечетким, но таким, какое я мог бы получить от Майлин, от Малика или от другого человека. Мне оставалось только надеяться на то, что она останется в том же настроении, когда я уйду.

Моим первым объектом был разведчик. Я выполз из укрытия. Мне надо было далеко обогнуть лагерь. Те, кто спрятался там, наверняка недоумевали, что случилось со сбежавшими животными, и, надо думать, наблюдали как за двуногими, так и за четвероногими путешественниками.

Я не видел у отверженной банды никаких собак и поэтому считал, что никому из нас ничего не грозит, если мы сами по глупости не обнаружим себя. Так что, когда между мной и лагерем лег порядочный кусок местности, я понесся так, как было естественно для моего длинного тела, взяв курс на запад. Я рассчитывал пробежать по холмам, пересечь дорогу тому разведчику, напасть неожиданно и достаточно далеко от лагеря, чтобы скрыть это действие от других бандитов.

Дважды я встретился с членами труппы Майлин и спрашивал их насчет разведчика, но оба раза получил отрицательный ответ.

Но я задерживался достаточно долго, чтобы внушить им необходимость скрываться, пока они не встретят свою хозяйку.

Малика убили около полудня. Майлин должна была вернуться в самом лучшем случае через два дня. Я надеялся, что тем, кто устроил засаду, может надоесть пребывание в лагере.

Стратегия, с помощью которой я оставил животных вне опасности, могла сработать лишь бы только они не потеряли терпение и не вернулись в лагерь.

Продолжая свой личный поиск, я размышлял, что захват разведчика может иметь двойную выгоду. Если человек не вернется, они могут послать другого — еще одна добыча — или подумают, что им тут грозит опасность, и уйдут.

Я спустился к реке и увидел там следы, оставленные бандой, когда они ехали к нам. Я вволю напился, перевернул носом один из камней, достал тамошнего жителя из его норки и закусил.

На настоящую охоту не было времени, а тело требовало пищи.