Космические оборотни

Стража Долины может не разобраться, кто друг, а кто враг. И кто знает, возможно, какая-то доля здравого смысла заставит всадников вернуться. Мы остановились в пустынном месте. В горном потоке бурлила вода. Я распрягла казов, чтобы они паслись и отдыхали.

— Никаких других следов? — спросил инопланетник, когда я принесла ему воды.

— Кроме них, никто не ехал этим путем. Но кто они и зачем они здесь…

Я покачала головой.

— Ты могла бы своей властью ограничить их.

— Ты можешь посылать мысль. А владеешь ли ты телепортацией или чем-нибудь подобным?

— Нет. Есть такие, кто владеет, но я еще не встречал ни одного. Но я думал, что Тасса…

— …могут совершать еще более удивительные действия? Иногда да, но для этого должно быть подходящее место и время. Имея и то, и другое, я могу послать читающий луч и частично увидеть будущее — вернее сказать, усредненное будущее.

— Усредненное? Разве оно разное?

— Да. Потому что оно зависит от действий. Разве человек всегда думает одинаково — сейчас и через час, сегодня и завтра? То, что кажется правильным и разумным сейчас, позднее выглядит иначе. Следовательно, можно прочесть только будущее в широком смысле. Но наше положение к будущему меняется из-за необходимости встречаться с тем или иным кризисом. Я могу сказать тебе о судьбе нации, но не о судьбе отдельного ее члена.

— Но ты сказала бы о возможном пути Долины?

— Возможно, будь у меня правильное время, а у меня его нет. Долина слишком далека.

— Ну, скоро мы узнаем это на себе, — сказал он. — Когда я встретил тебя в этой ложбине? Давно это было? С тех пор я потерял счет дням.

Я покачала головой.

— Дни, носящие числа, не касаются Тасса. Мы давно перестали иметь дело со счетом дней. Мы помним, что произошло, но в какой именно день — не знаем.

Будь Крип Ворланд сейчас человеком, он бы рассмеялся.

— Вы совершенно правы, Госпожа. Того, что произошло со мной на Иикторе, вполне достаточно, чтобы забыть счет дням. Но когда я пришел из крепости Озокана в ваш чистый лагерь, я думал, что вижу какой-то очень живой и неприятный сон, и я был склонен время от времени возвращаться к этой уверенности, потому что это могло объяснить случившееся, и это легче, чем думать, что я наяву жил и живу здесь.

— Я слышала, что в иных мирах есть методы, чтобы вызывать такие сны. Возможно, ты испытал их и поэтому готов поверить в такие и здесь. Но если ты спал, Крип Ворланд, то я не сплю! Если только я не часть твоего сна…

— Майлин, ты замужем?

Я вспомнила, что за время этого странного приключения, в котором мы участвовали, мы ни разу не задавали таких вопросов и не интересовались прошлым друг друга.

— Нет. Я Певица. Пока я пою, у меня нет спутника жизни. А у тебя? Я слышала, что торговцы имеют семьи. Может, у вас как у Певцов — либо-либо?

— В этом роде.

Он рассказал мне о жизни своего народа, повенчанного со многими звездами, а не с одной.

Торговцы женятся, но только тогда, когда достигают определенного ранга в своих Компаниях.

Иногда женщины с планеты принимают ради мужа жизнь Торговцев. Но чтобы Торговец покинул свой корабль ради женщины — это немыслимо.

— Ты похож на Тасса, — сказала я. — Укорениться в одном месте — для нас смерть. Мы летаем по всему Ииктору и его морям по своей воле. У нас есть определенные места, где мы собираемся, когда нужно. Но в остальное время…

— Цыгане…

— Что? — спросила я.

— Это древнее слово. Оно обозначает народ, который всегда странствует. Видимо, когда-то была такая нация, только очень давно, в каком-то далеком мире.

— Вот и Тасса тоже пристрастились к свободному пространству. Я говорила тебе однажды о корабле, о маленьком народе и о посещении других миров.

— Такое в принципе возможно, но будет стоить больше весовых единиц, чем их есть в сокровищнице храма Ирджара. Такой корабль надо строить в другом мире после долгого изучения и экспериментов. Это только мечта, Майлин, потому что ни у кого нет и не может быть такого богатства, чтобы воплотить эту мечту в жизнь.

— Что является сокровищем, Крип Ворланд? Что есть богатство? В разных мирах оно принимает разные формы?

— Сокровище — это редкая и ценная вещь на каждой отдельной планете. В некоторых случаях редкость — самое прекрасное и ценное, в других же — самое бесполезное. На Законе сокровище — это знание, потому что законы считают его своим богатством. Привези им неизвестный артефакт, легенду, намек на что-то новое в Галактической истории — и ты дал им сокровище. На Сарголе это мелкая травка, когда-то бывшая самой обычной на забытой Земле. Она неотразима для сарголцев, которые охотно дают в обмен на нее драгоценные камни.

А на другой планете на один такой камешек величиной с ноготь на твоем мизинце человек может жить, как лорд на Иикторе, лет пять, а то и больше.

На Хоско — перья спрокдиана. Я могу насчитать тебе целую кучу сокровищ для четверти Галактики, так как они проходят через наши склады. Так вот, у каждого мира есть свое сокровище, то, что кажется ценным и является целым состоянием на одной планете, на другой окажется либо ничем, либо еще большим.