Космические оборотни

Контраргумент: то, что я видел, просто невозможно. Я уже слышал сдержанный сарказм Мартинеца, разрывающего на клочья мое донесение. Мне нужны доказательства настолько убедительные, чтобы президент мог отмести обоснованные возражения своих подчиненных, своих официальных советников — и я должен раздобыть их здесь, сейчас! Нарушая все правила воздушного движения, я мог бы сократить время на обратный путь до двух с половиной часов.

Так что же мне делать? Отправиться в центр города, смешаться с толпой, а затем сообщить Мартинецу о своей глубокой убежденности в том, что почти каждый прохожий подвластен повелителям? Но как мне это доказать? И как я сам могу быть в этом убежден?

Пока титаны продолжают разыгрывать фарс: «дела как обычно», единственное, на чем я надеялся обосновать свои выводы, так это на чрезмерном количестве округленных плеч, малочисленности обнаженных и других столь же слабых аргументах.

У меня были кое-какие мысли на тот счет, каким образом город стал насыщен титанами при условии достаточно большого количества слизняков. Я был уверен в том, что меня ждет аналогичная ловушка при выезде из города и, что такие же КП расположены возле всех взлетных платформ и всех остальных выездов и въездов в город. Каждый отъезжающий становится новым агентом, каждый прибывающий — новым рабом.

На одном из углов я заприметил печатный автомат канзаской газеты «Стар». Я бросил монету и, нервничая, подождал, пока будет отпечатана газета.

На газете как всегда лежала печать скучной респектабельности — ни кричащих заголовков, ни упоминаний о чрезвычайном положении, ни комментариев в отношении «Режима голой спины». Передовица была озаглавлена: «Телефонная связь нарушена вследствие бури на солнце» и снабжена подзаголовком: «Народ наполовину изолирован из-за помех».

Затем следовал цветной крупноформатный снимок испещренного космической оспой Солнца и давалось скучное и убедительное объяснение того, почему мисс Шульц не может дозвониться к своей бабушке в Питтсбург.

Я сунул газету под мышку, чтобы изучить ее позже, и повернулся к своей машине. В этот самый момент из-за угла тихо выскользнула полицейская машина и загородила мне путь. Полицейская машина, казалось, создала своими выхлопами центры конденсации для толпы. Мгновением раньше перекресток был пустынным. Сейчас же вокруг было полно народу. Полицейский неторопливо шагал ко мне. Рука моя поползла к лучемету. Я бы уложил его, не будь я уверен в том, что большая часть собравшихся вокруг меня людей в такой же мере опасна.

Он стал прямо передо мной.

— Разрешите взглянуть на ваши права, сэр, — вежливо произнес полицейский.

— Пожалуйста, лейтенант, — произнес я. — Они прикреплены к крышке инструментального ящика.

Я сделал шаг в сторону, считая, что он последует за мной. Я почувствовал, что он на какое-то мгновение заколебался, но все же клюнул на приманку. Я повел его вокруг машины, со стороны его лимузина, чтобы убедиться, что там не сидит его напарник — наиболее приятное отклонение от принятой среди людей практики. Еще более важным было то, что моя машина оказалась между мной и слишком невинными на вид прохожими.

— Вот, — сказал я, показывая вовнутрь. — Прикреплены внизу.

Он снова заколебался, затем заглянул. Этого было достаточно, чтобы я смог употребить прием, который был разработан именно на такой случай. Я ударил левой рукой по его плечам и вцепился в них изо всех сил.

Его тело, казалось, взорвалось, такой сильной была судорога. Я метнулся в кабину и припечатал его к капоту полицейской машины еще до того, как он рухнул на мостовую.

Но все это произошло не так быстро. Маскарад закончился так же, как и в приемной Барнеса в Де-Мэйне. Меня окружила толпа. Одна женщина так вцепилась в кузов моей машины ногтями, что я протащил ее тело около пятнадцати метров, прежде чем удалось отцепиться от нее. К этому времени я уже набрал приличную скорость и продолжал ее увеличивать. Я плюнул на все правила движения, готовясь подняться в воздух, но мне не хватило пространства.

Слева показалась пустынная улица. Я прошмыгнул в нее, но это оказалось ошибкой. Кроны деревьев смыкались над мостовой и я не мог взлететь. После очередного перекрестка, мое положение еще больше ухудшилось. Мне пришлось притормозить. Теперь я ехал с умеренной скоростью, напряженно выискивая какой-нибудь проспект, с которого можно было бы совершить запрещенный правилами взлет. Мои мысли перестали путаться и я понял, что признаков погони пока нет…

Мне на помощь пришло мое знание повелителей. За исключением «непосредственного контакта», титан ведет ту же жизнь, что и его «хозяин». Он видит только то, что видит покоренный им человек, принимает и передает информацию с помощью тех же органов или средств, доступных «хозяину». Я решил, что мне нужно обращаться с ними ничуть не с большим уважением, чем то, которое я испытываю к случайной толпе зевак, то есть не обращать на них никакого внимания, поскорее смыться и забыть об этом.