Космические тайны курганов

— Да-да! — стараюсь снять недоверчивые ухмылки присутствующих. — Давайте рассмотрим. Начнем с досыпки: с черноземного круга, в который вписан крест из желтого лесса. Подобными знаками изображали Солнце… отсюда и крест. От Солнца-кургана отходят двенадцать лучей, по числу месяцев года. Это и символ Вселенной, и для практических целей: в качестве календаря. Кому будет интересно, я потом растолкую… а сейчас скажу только, что дороги-лучи были ориентированы по зодиаку и каждая из них связана с определенной датой: эти вот — с осенними датами, эти — с зимними… с весенними… летними. Да, а само погребение, как видим, находится в зимнем секторе Солнца-Вселенной! Видите?.. А теперь обратим внимание на расположение колес относительно головы погребенного: они повторяют направления тех дорог, которые связаны с весной и летом. Идея понятна?

Рис. 28. Символы небесных колесниц в Высокой и Каменной Могилах, а также на шумерской печати.

— Переезд из плохого времени года в хорошее? — подхватил агроном.

— Не только!.. Но и от смерти-зимы к весне-воскресению. И учтите: по звездным путям, под покровительством Солнца, на магической семиколесной повозке, в дыму и пламени погребальных костров… Вот откуда происходят мифы об огненных колесницах!..

— Что, именно из нашей Могилы?!

— Ну, конечно же, нет! Календари, повозки… Все народы раньше или позже к этому приходили. Вот тут есть и крест, и двенадцать дорог, и вознесение… а до рождества Христова еще две с половиной тысячи лет!..

— Гляди же ты! — покрутил головой седой, но моложавый еще тракторист, мой давний знакомый.

— Это что ж, царь какой-нибудь был? — поднял руку паренек в прожженной робе.

— Да нет, представитель народа. Посланник за небесными благами: солнцем, дождем… А царей тогда еще не было. Эпоха так называемого первобытного коммунизма…

— Товарищи! — приподнялся парторг. — Времени у нас мало. Давайте прослушаем лектора. А вопросы потом.

Но я потерял уже нить. А ведь что-то очень важное хотел здесь сказать! — людям, живущим на той самой земле.

— Да-а… так я начал с музея в Переяслав-Хмельницком. Там стоит еще деревянный собор, а в нем — музей истории освоения Космоса. Это как раз напротив павильона с материалами Высокой Могилы. Там есть даже скафандр Гагарина — первого на Земле космонавта! И есть фотография советско-индийского экипажа…

Нет, надо бы мне начать с другого конца.

— Вы, конечно, не знаете, кто начал строить курганы? А начали строить их арии…

— Арийцы? — вскинулся седой тракторист.

— …арии, — повторил я с нажимом. Парторг, обернувшись к нему, выразительно постучал по наручным часам.

Да, время… времени мало!

— Это было, как вы понимаете, задо-олго до последней войны. Фашисты просто напялили древнее имя… Ариями называли себя племена, стекавшиеся в Причерноморские степи со Среднего Днепра, с Балкан и Кавказа. Они несли сюда свой язык и культуру, смешивались, являли здесь новое — курганный обряд, например… А затем, три с половиной тысячелетия назад наступила долгая засуха, и степь не смогла кормить уже столько народу. Началось одно из великих переселений народов, и часть причерноморских ариев дошла аж до Индии. Так вот: в Индии сохранился с тех пор сборник священных гимнов «Ригведа». И там есть мифический образ верховного солнечного божества Сурьи…

Я снова поднял схему с погребением пракосмонавта и, указывая на детали его погребения, продекламировал:

Запряг Сурья семь
Чистых дочерей колесницы.
На них, самозапрягающихся, ездит он…

— Есть и другие соответствия… И вот, представьте себе, что на комбинезоне первого индийского космонавта Рамеша Шармы было как раз изображение мчащегося по небу Сурьи!

Растеклась не совсем понятная для меня тишина. Наверное, люди пытались понять: своя земля, Переяслав, война, Могила, космонавтика, Индия…

— Да-а… Ну, я вижу, товарищ парторг поглядывает на часы, так что задерживать вас больше не стану. О других чудесах Высокой Могилы я вам расскажу… если пригласите, конечно.

— Пригласим, пригласим, — пообещал, поднявшись, агроном. — А сейчас, знаете же: летний день год кормит… Вопросы, товарищи, будут?.. Что, нету? Тогда у меня…

Он повернулся ко мне и с негодованием высказал то, что волновало его, видно, с самого начала незадавшейся лекции:

— Вот вы тут сказали… Почему это наши ценности, да в какой-то Переяслав попали?

Этот вопрос я ожидал. Я его спровоцировал. И теперь нарочито спокойно ответил:

— А я предлагал. И председателю вашему, и в райком ваш писал… А директор Переяслав-Хмельницкого Государственного историко-культурного музея-заповедника… словом, Сикорский — оперативный мужик!.. Адрес его я вам дам. Будете ездить к нему на экскурсии, чтобы посмотреть на памятники из своего Староселья.

— А-а!.. — с досадой отмахнулся Носенко.

Я выждал паузу, скатал схемку погребения пракосмонавта и не удержался от вздоха:

— Ну, если вопросов больше не будет…