Космический ключ

Да, такыр был пуст, и даже бетонное кольцо в центре его уже не сулило спасения. Профессор хорошо знал, что на этом участке Каракумов колодцы роются не меньше, чем на полторы сотни метров. Достать с такой глубины воду без веревки нечего и думать.

Собрав остаток сил, Владимир Степанович спустился, вернее, сполз с бархана. Последняя надежда была только на лоток, длинный деревянный лоток, служивший для водопоя овец. В нем могла остаться вода. Конечно, если ее еще не выпило солнце!

Увы, лоток был сух. Только в самом конце его, в нижней части, сохранилось чуточку воды. Профессор рванулся было к ней, но вовремя опомнился. Опустившись на колени, он осторожно коснулся губами шершавого и влажного дна лотка. Затем, выждав минуту, сделал один-единственный маленький глоток.

Теперь надо было ее как-то сохранить от солнца. Сохранить во что бы то ни стало!.. Открыв перочинный нож, он затаил дыхание и, переждав нервную дрожь в пальцах, легонечко ковырнул глиняную обмазку в углу лотка. Тоненькая струйка воды ударила в подставленную фляжку.

Туго завинтив пробку, Боровик заспешил назад. Красиков бредил, разметавшись на песке. С трудом приподняв его голову, профессор поднес фляжку к губам.

- Еще! - взмолился сразу оживший Красиков, цепляясь за руку Боровика. Владимир Степанович, еще глоток!

- Погоди, - возразил профессор. - Спустимся вниз. Можешь идти?

Они спустились к колодцу, и здесь Боровик снова протянул Василию фляжку.

- Только глоток, - предупредил он. - Один небольшой глоток.

- Но почему? - округлил глаза Василий. - Разве... разве это не тот колодец?

- Тот, Вася. Колодец тот, но... - профессор тяжело опустился на песок. Посмотри сам.

Красиков подбежал к бетонному кольцу, нагнулся и вдруг резко выпрямился. Две сероватые птицы выпорхнули из колодца и, едва не задев лица, взмыли вверх.

- Голуби, - успокоил его Боровик. - Дикие голуби. Пролетая над песками, они обычно укрываются от жары в колодцах.

Но Красиков уже не слушал. В полном смятении смотрел он вниз, в черную пустоту. Всего минуту назад считал он себя спасенным и...

- Сколько же метров? - хрипло спросил он. - Надо смерить, сколько здесь метров, и потом...

- Смерить легко, - заметил Боровик и указал на прямую, как нить тропу, глубоко врезавшуюся в такыр. - Смотри, ее выбили верблюды, поколения верблюдов, вытягивавших из колодца наполненную водой бадью. Протяженность тропы точно соответствует длине веревки.

- Но здесь двести метров, никак не меньше!

- Метров сто пятьдесят, - поправил Владимир Степанович. - Впрочем, от этого нам не легче. Вода недоступна для нас.

- Надо что-то делать тогда! - заметался Красиков. - Что-то делать! Не можем же мы так, сложа руки...

- Вот именно, - спокойно перебил его Боровик. - Именно - сложа руки. Надо ждать, Вася, беречь силы и ждать. Ничего умнее не придумаем. Вероятно, нас уже ищут.

- Может, пастухи еще недалеко! - не сдавался Василий. - Может, они только что, ну только перед нами ушли отсюда...

- И ты думаешь их нагнать? - слабо улыбнулся Боровик. - Не будем тешить себя этим. К тому же ушли они давно. Вспомни про голубей.

Красиков сразу сник. Краткое возбуждение оставило его. Устроившись рядом с Боровиком в тени колодца, он привалился спиной к шершавому бетону. Владимир Степанович подал ему фляжку.

- Только не увлекайся. Нам надо растянуть воду хотя бы на пару дней.

Василий сделал осторожный глоток...

- Спасибо, Владимир Степанович. Вы знаете... Я никогда не думал, что вы такой... такой...

- Какой же? - слабо улыбнулся Боровик.

- Такой мужественный. Ну и вообще... Упорный.

- Ага, упорный? А без упорства, Вася, тут нельзя. Никак нельзя. Смотри! профессор указал на одинокое стройное деревце, выглядывающее из-за гребня бархана. - Это песчаная акация - сюзен - единственное лиственное дерево пустыни. В Каракумах больше никто не позволяет себе такую роскошь. Да оно и понятно: листва способствует усиленной отдаче влаги. Ни эфедра, ни кандым, ни саксаул не имеют листьев, им легче переносить жару, но... Но зато трудно, ох и трудно тягаться с сюзеном. Ведь именно в листе происходит фотосинтез, именно лист, по образному выражению Тимирязева, "запасает впрок солнечные лучи"! Зеленые побеги, заменившие листву у саксаула, видимо, не могут обеспечить растению той жизненной силы, какую обретает оно с помощью листа. А жизненная сила сюзена поразительна. Он вырастает там, где не удержится ни одно другое крупное растение.

- Что же помогает ему выжить в песках? - спросил Красиков. Нельзя было не задать вопроса. Хотя бы из вежливости! Старик, конечно, старается отвлечь его от черных мыслей. Это благородно со стороны "патрона", право же, страшно благородно. - Как же достает он воду?

- Вода не главная для него проблема, - видимо не замечая васиного равнодушия, с увлечением продолжает объяснять профессор. - В глубине барханов всегда есть влага. Сюзен добирается до нее, да и не только он. Например, белый саксаул ничуть не хуже высасывает оттуда воду.

- Но чем же тогда сюзен так велик и славен?