Космофлот: Война и миры (СИ)

— Кстати, о традициях, Вацлав. Знаешь, салага, какая традиция в космофлоте столь же священна, как мочиться на автобусное колесо? — Олег вдруг нахмурился, и посмотрел Вацлаву прямо в глаза очень серьёзным взглядом. — Разыграть новичка! Мы с тобой, конечно, люди не флотские. Мы армейскими считаемся. Но если уж тебя к кораблю припишут, то придётся тебе как-то с флотскими уживаться, верно? Надо будет в коллектив вливаться, и все эти — ну, ты знаешь — флотские словечки эти забавные. И все флотские традиции знать и соблюдать придётся. Ну, может, не все, но хотя бы основные — это уж по любому!. Уж традицию разыграть новичка они на тебе отработают по полной! Вот я тебе и толкую: очень ты наивный, братец! И глаза у тебя такие, будто ты наивный мальчик, сбежавший от родителей! Нет, не так. Будто ты наивный мальчик, отставший от родителей, и потерявшийся! Они тебя не просто разыграют, они тебя живьём сожрут. Фигурально выражаясь, конечно. Кстати, о фигуре: ты чего такой зелёный? Это не заразно?

— А, это, — Вацлав отмахнулся, — это просто генетическая коррекция клеток кожи. Это для защиты от ультрафиолета Беты Топурага. Среди продвинутых челов нынче этот способ защиты в тренде. Странно, что Вы не знаете. — Вацлав довольно хмыкнул: хоть в чём-то он уел этого «вещего» Олега.

— Вот хорошо, что ты об этом заговорил! — обрадовался Олег. — В смысле: о модификациях. Ты же в курсе, что такое невесомость, да? Вот мы на шаттл сейчас садиться будем в нулевой зоне, через стыковочный модуль и шлюз — там невесомость настоящая, родная, никакими центробежными силами не тронутая. Вот, заодно и посмотришь. А случись тебе служить на астероиде — там не слишком отличаться будет. Сколько на астероиде той силы тяжести? Тьфу и маленько! Дёрнулся резко — и улетел в открытый космос! Ну, на кораблях, оно само собой, тоже не всегда ускорение разгона/торможения есть. Часто приходится в невесомости работать. Тут тоже разные способы есть. Но у продвинутых челов нынче в тренде четыре руки иметь. Вот, хорошо, что напомнил.

— Это как это, четыре руки? — удивился наш фермер.

— Коррекция, — хмыкнул Олег. Весомо так хмыкнул. И объяснил: — Тоже коррекция, только не генетическая, а обыкновенная, хирургическая. У нас, ты знаешь, запросто руки-ноги заново отращивают. Ну, так и вот: могут и лишнюю отрастить. Только мозг человеческий, как показала практика, плохо с шестью конечностями ладит. Так что самое оптимальное для работы в космосе — это ампутировать ноги, и вырастить на их месте пару дополнительных рук. Чего тут такого-то?! Обычное дело. Многие считают, что человек от обезьяны произошёл. Ну, ты же обезьян видел? У них же вместо ног — руки — и очень даже ничего! Вот, жаль, что уже посадка началась! Тебе, как челу продвинутому, надо было на станции операцию сделать — тут медицинский центр, говорят, хороший!

— Мне местные врачи не понравились, — поморщился Вацлав, вспоминая свой поход по тем самым местным врачам. — А Вы-то сами, Олег, чего при ногах?

— Эх, друг Вацлав! Авиаторам не положено! Там педали под ноги рассчитаны. Ну, ты понимаешь, проектировщики наших крылатых машин — планетные шляпы же. Вот, приходится как-то так. А то бы я давно уже, что ты!

* * *

Двадцать восемь минут спустя Вацлав уже пристёгивался в пассажирском кресле шаттла. Да, именно так выражаются военные: — «двадцать восемь минут», а не: — «полчаса» — как сказал бы какой-нибудь «шляпа» — то есть гражданский. И даже нисколько уже не удивительно, что Вацлав с Олегом оказались в шаттле на соседних местах.

Застегнув ремни безопасности, Вацлав наконец-то вздохнул с облегчением: путь через стыковочный модуль и шлюз в полной невесомости показал, что: во-первых, содержимое желудка, не оттягиваемое силой тяжести вниз, легко может оказаться в горле, а во-вторых, перемещаться в невесомости надо уметь. Вацлав даже подумал, что иметь дополнительную пару рук вместо бесполезных в невесомости ног — может действительно оказаться удобнее. Но сейчас все его неловкие кульбиты в невесомости — стыдно перед остальными пассажирами шаттла, которые все оказались к невесомости привычными, и спасибо Олегу за терпеливую и молчаливую помощь — были позади, и можно было расслабиться. Наконец-то. Вацлав вздохнул с искренним облегчением и уставился в иллюминатор.

За толстым бронестеклом был космос, и на этот раз он не собирался бешено вращаться. Звёзд было удивительно много! Фермер, живущий не в городе, где от смога и огней звёзд не видно, но под чистым распахнутым над просторными полями небом, Вацлав привык, что звезд много, но оказалось, что он даже не подозревал, сколько их на самом деле!

А родная планета отсюда смотрелась неким сказочным миром! Такая потрясающе красивая! Где-то там его ферма. Но грустить по брошенной совершенно без присмотра ферме Вацлав сейчас не мог: его целиком захватило величественное зрелище!