Космология монстров

День мой в горах подходит к концу, я знаю.
И вышла звезда указать, что пора уходить.

Звуки струнного оркестра поднялись ей навстречу и сопроводили ее медленное кружение по сцене, сделав песню совершенно неземной. В ней не было ничего общего ни с Джули Эндрюс, ни с Мэри Мартин[18]. Сидни удалось привнести в песню нечто уникальное, таившееся в глубине ее души: удивительное, но одновременно изломанное и грубое; что-то личное, вывернутое перед публикой наизнанку. Я зажал рот руками и почувствовал, как по костяшкам пальцев покатились слезы. Я изо всех сил старался не издать ни звука, чтобы случайно не разрушить это хрупкое чудо.

– Эй! – прошептала Юнис и положила мне что-то на колени.

Я нащупал скользкую дешевую ткань. Моя маска Бэтмена и плащ. Я сжал их в руках, потрогал маленькие гибкие кончики ушей летучей мыши. Смотреть на Сидни было по-прежнему мучительно, но плащ и маска стали последней каплей. Что-то в груди моей расслабилось, и я разрыдался.

3

Актеров несколько раз вызывали на бис и аплодировали стоя, но когда финальный поклон возглавила Сидни, зал просто сошел с ума.

Многочисленные родственники после спектакля остались в зале, ожидая своих актеров и членов театральной группы, а также желая пообщаться с организатором шоу – мистером Рэнсомом. К 1989 году, спустя семь лет после того, как они с женой стали жить по соседству с нами (когда старый дом был еще нашим) и помогли моему отцу организовать Склеп, Дэниел Рэнсом довольно заметно округлился и растерял часть своих темных волос. Но у него все еще был глубокий, властный и резкий смех, а когда он улыбался мне, я чувствовал себя так, будто лично проливаю свет в этот мир.

– Вы только посмотрите на этого самодовольного поросенка! – ворчала мама, наблюдая, как принимает поздравления сияющий от счастья мистер Рэнсом. Его резкий смех широко разносился по залу.

– Давай отойдем. И не смотри на него, – отреагировала Салли.

– Уже поздно. Он идет к нам… Дэниел! – воскликнула мама, пожимая ему руку.

– Шоу получилось великолепное! – сказала Салли.

Мистер Рэнсом отмахнулся от комплимента – смущенный, но все же довольный собой.

– Сидни не говорила, что проход монахинь по залу придумала она?

– Я совсем не удивлена, если ты это имеешь в виду, – ответила мама.

Его радостная улыбка тут же скисла.

– Она особенный ребенок.

– Ну, они все особенные, – сказала мама. – Особенно когда приходит пора собирать деньги на театральный кружок.

Улыбка окончательно стерлась с лица мистера Рэнсома.

– Я не прошу денег, Маргарет. Просто много думаю о твоей дочери.

– Я передам ей твои слова, – сказала мама.

Затем открыла сумочку и стала в ней рыться.

– Раз уж зашла речь… – заговорил он, то ли проигнорировав, то ли пропустив мимо ушей очевидный отказ. – Хэллоуин не за горами. Ты подумала над моим предложением?

– И уже на него ответила, – сказала мама.

Я вздрогнул, когда мистер Рэнсом вдруг резко отсалютовал.

– Что ж. Рад был встретиться, Маргарет. Салли, Юнис, Ной… – проговорил он, коротко кивнув каждому из нас, после чего скрылся в толпе поклонников.

– Зачем ты так, Маргарет? Ты же понимаешь, как ему сейчас нелегко, – сказала Салли.

Она имела в виду крушение его брака, о котором мы все знали, но говорили только общими фразами, вроде «нелегко» или «тяжелое время».

Мама посмотрела на спину мистера Рэнсома и закатила глаза.

– Фу-ты, ну-ты…

Затем взглянула на меня и нахмурилась, увидев в моих руках плащ.

– Откуда он у тебя?

4

После спектакля Сидни появилась из-за кулис только для того, чтобы принять от нас поздравления и рассказать о том, что собирается пойти на ужин с друзьями. После того как она убежала обратно, мама заворчала о напрасно потраченном времени и бензине, которого и так оставалось слишком мало. И о том, что она слишком устала для всего этого.

Когда мы вернулись обратно в квартиру, Салли поцеловала нас в щеки и ушла, а мама пожелала нам спокойной ночи и закрылась в своей комнате, оставив нас с Юнис в гостиной.

– Завтра в школу, мистер, – напомнила Юнис, потрепав меня рукой по плечу. – Тебе пора спать. Иди чисти зубы и надевай пижаму.

– Ты почитаешь мне? – спросил я.

– Только совсем чуть-чуть. Если поторопишься, – ответила она.

Я сделал, что было велено, повесил плащ в шкаф и забрался в постель. Когда Юнис вошла в мою комнату с книжкой в руке, ей пришлось немного потанцевать, чтобы добраться до меня, пересекая на цыпочках минное поле из разбросанных игрушек и грязного белья. Но даже после того, как Юнис дошла до кровати и заставила меня подвинуться, она была вынуждена освобождать для себя место, выгребая из-под одеяла солдатиков и космические корабли.

– Как ты можешь спать в таком бардаке? – спросила она, поставив фигурку Охотника за привидениями на мой ночной столик.

У меня всегда были проблемы с засыпанием по ночам, и поскольку я не был таким же умным, как Юнис в моем возрасте, то перед сном увлеченно играл в игрушки, вместо того чтобы читать или писать.