Космология монстров

Из задумчивости меня вывела посадка, когда мой Друг откинул плащ и опустил меня на землю. Я сделал несколько шагов на ватных ногах. Голова была как в тумане, и я упал вперед, поцарапав руки об асфальт. Боль привела меня в чувство: мы находились на парковке перед складом. У гаражных ворот стоял пикап мистера Рэнсома, а входную дверь обрамлял огромный череп из пенопласта. Под светом фонарей автостоянки он выглядел до жути убедительным. Существо приблизилось, но я от него отмахнулся.

– Все в порядке, – сказал я.

Через мгновение после того, как я вдохнул свежего воздуха, головокружение прекратилось, и я подошел к двери-черепу. Мой Друг остался стоять там, где мы приземлились.

– А ты не пойдешь со мной? – спросил я.

Существо покачало головой. Я потянул за ручку двери, но она не поддалась. Я уже хотел повернуться и сказать своему Другу, что ничего не вышло и надо лететь обратно, как дверь вдруг распахнулась. Не было ни щелчка, ни магической искры. Просто распахнулась, и все.

Свет в холле был выключен, и я не стал его трогать. Вместо этого я включил свой фонарик. В холле немного прибрались с тех пор, как я был здесь в последний раз. Слой пыли смели, столы и кресла убрали, а двойные двери, ведущие на склад, закрыли черной стеной с белой дверцей посередине, на которой тускло блестела изогнутая медная ручка. Она легко повернулась в моей руке, и дверца бесшумно отворилась внутрь. Я прошел по темному коридору, свернувшему направо, после чего оказался в стилизованном кабинете. Обычно в старых фильмах в таких кабинетах совещаются врачи или профессора. На полу был расстелен красно-золотой ковер, а напротив огромного старинного письменного стола располагалась потрескавшаяся кожаная кушетка. Позади дивана виднелся темный и пустой фальшивый камин. На стенах комнаты висели головы животных, в основном оленей, изредка разбавленные лосиными или рыбьими.

Над камином был приделан голый картонный лист с дырой посередине. Я попытался заглянуть в нее, но ничего не увидел – только черную непроницаемую тьму. Я вспомнил о первоначальной идее Сидни: Монстр, бродящий по темному лабиринту, и посетители с единственным фонариком на всех. Я понимал, что это понарошку, веселья ради, но это знание не помогало, когда понимаешь, что на парковке меня ждет настоящий монстр, отказавшийся заходить внутрь. Кто теперь знает, каковы настоящие правила? Я пошел дальше, в глубь «Блуждающей тьмы».

За кабинетом протянулась длинная прямоугольная комната, уставленная по обеим сторонам картотечными (как мне показалось) шкафами. На полу, выложенном голубым кафелем, через равные промежутки располагались сливные отверстия. В центре комнаты близко друг к другу стояли два металлических стола, оба пустые, а в дальнем конце виднелась деревянная дверь с матовым стеклом, на котором была написана фраза, которую я не понял: «Кабинет патологоанатома». Справа от двери стояло высокое растение в горшке.

Я подошел к одному из шкафов с большими ящиками в правой части комнаты. В самом центре одного из них была приклеена маленькая белая этикетка, на которой мелким аккуратным шрифтом было напечатано: «Рэнсом, Дж.». Я подергал за холодную металлическую ручку, но ящик не поддался. Тогда я отпустил ее и принялся светить фонариком на надписи на других ящиках: «Воглер», «Голдман», «Дэниелс», «Прайс». Эти слова для меня ничего не значили, но я начал читать их тихонько вслух, наслаждаясь тем, как они звучали: «Сангалли», «Смит», «Стивенс», «Тёрнер».

Последнее слово заставило меня прервать бездумную декламацию. «Тёрнер, Г.». Как «Гарри Тёрнер»? Я взялся за ручку и потянул. Этот ящик оказался не заперт.

Я посветил фонариком в прямоугольный бокс глубиной около двух метров, в котором стоял узкий поддон на роликах. На поддоне под белой простыней лежало нечто, напоминавшее очертаниями человека. Я дотронулся руками до простыни и взялся за ее край.

Вдруг внезапный взрыв смеха разнесся по зданию – неистовый и веселый. Я тут же забыл про простыню и то, что скрывалось под ней. Оставив ящик открытым и миновав растение в горшке, я прошел за дверь с надписью «Кабинет патологоанатома», после чего оказался внутри большого, относительно хорошо освещенного помещения с деревянным полом и сценой, заваленной инструментами. В свете софита стоял единственный микрофон, а над ним висела надпись: «МАЛЬЧИКИ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!», составленная из красных, белых и синих букв. На полу валялись воздушные шары, а в центре комнаты на складном стуле сидели две переплетенные фигуры. Даже со спины я сразу узнал мистера Рэнсома. Его мускулистые руки обхватывали полуголую девочку-подростка, сидевшую у него на коленях. Девочка прижимала его лицо к своей груди, запрокинув голову. Глаза ее были закрыты, а рот, наоборот, открыт. Ее я тоже узнал: это была Сидни.

– Скажи! – простонала Сидни.