Космопорт, 2015 № 01 (14)

— Пап, у вас программа была проще! И потом, это не цивилизованно!

Спорить бесполезно. Она, конечно, знает лучше.

* * *

— Пап, а я решила, что когда вырасту, то стану русалкой!

— Почему русалкой?

— Ну, они такие красивые, плавают в море, могут дышать под водой…

— Ты хочешь, чтобы у тебя был хвост вместо ног? А как же ты будешь ходить?

— Я не буду ходить, я буду плавать.

— Целыми днями? Чем ты думаешь там заниматься?

— Я буду играть с дельфинами!

— А что ты будешь есть? Сырую рыбу, прямо живьём?

— Фу, папа! Ты ничего не понимаешь! Наверняка есть какой-нибудь русалочий корм!

Стас вздохнул, Полинка подумала ещё с минуту.

— Ну, не знаю, пап… По крайней мере, я сделаю себе такие же красивые зелёные волосы, как у мамы!

* * *

Жена варила в турке кофе, аромат просто непередаваемый.

Вот такой Стас любил её больше всего: домашние шорты и майка, зелёные волнистые волосы собраны в хвост. С этими волосами Стас вполне готов был смириться, многие женщины красятся в разные цвета, и пусть даже это не совсем краска… Зелёные волосы Машке идут. Тугие упругие кудри, всегда идеально лежащие, иногда чуть похожие на синтетику… но всё же живые, растут. Волосы — это ничего…

— Машунь, ты чего это кофе на ночь глядя?

— Поработать надо, а глаза слипаются, — отозвалась она, продолжая колдовать над плитой, не оборачиваясь. — Как вы сходили на парад?

Стас сморщился. Отвратительно.

— Хорошо сходили, Полинке понравилось.

— Ну, хорошо. Ты кофе будешь? Посидишь со мной?

— Давай.

Машка взяла две чашечки, налила, включила лампу над столом и погасила верхний свет. За окном уже виднелись звёзды.

Села напротив.

Ресницы у Машки пушистые-пушистые, настоящие, свои, а вот глаза… С глазами Стас мириться готов не был, но вышло так, что… в общем, так вышло. У Машки публичная профессия, адвокат, на неё смотрели бы косо, если бы никаких видимых модификаций не было. Это ему ещё можно, а ей… В наше время это странно. Естественность — вызов обществу, или, скорее, признак психического расстройства. Да, именно так. Стас псих. Его даже пытались лечить. А Машка решила не спорить с обществом. Поначалу думала обойтись волосами, но потом изменила ещё и глаза. Ядовито-зелёные, с кошачьими узкими зрачками. Машка говорит, очень удобно в работе, взгляд таких глаз слегка дезориентирует оппонента, мешает верно прочитать эмоции и настрой.

Может быть.

У Стаса от таких глаз сжималось сердце. Первое время Стас вообще боялся в них смотреть, отворачивался, отводил взгляд. Казалось — в Машкином теле поселилось неведомое чудище. Машка психовала и иногда плакала. Тогда Стас ещё думал, что это временно, что он привыкнет, но так и не привык.

Хорошо, что на ощупь Машка всё такая же: нежная, тёплая, родная-родная. Можно закрыть глаза…

— Устал? — спросила она, чуть улыбнулась уголками губ.

— Ужасно.

— Я тоже.

— Много тебе ещё работать?

— Да нет, не очень. Вообще сейчас завал, но зато потом можно будет взять отпуск на недельку.

— Скоро?

— Да, скоро.

— Это хорошо…

Машка кивнула. Обхватила ладонями горячую чашку, чуть отпила. Действительно уставшая… Так захотелось её обнять…

— Слушай, тут из школы звонили, — вдруг сказала она. — Просили зайти, поговорить.

Начало Стасу не понравилось, но ещё больше не понравилось, какой напряжённый у Машки стал голос, и даже работа тут не при чём.

— А о чём поговорить, не сказали? Полинка натворила что-то?

Машка закусила губу, покачала головой.

— Нет, не сказали. Сказали только, что разговор серьёзный, касается здоровья…

— Понятно, — вздохнул Стас.

Будут интересоваться, почему у Полинки до сих пор не стоит чип. В который раз. Но в этот, похоже, уже серьёзно.

А он-то надеялся, что удастся ещё протянуть.

И идти, наверняка, придётся ему.

* * *

— Папа, смотри, как здорово!

Радостная Полинка напрыгнула на него прямо в дверях. Стас что-то пробубнил, с трудом высвободился, стянул ботинки, повесил куртку на крючок.

— Сейчас…

Что-то очень устал на работе, даже слипались глаза.

— Пап, смотри! Смотри! — не унималась Полинка, скакала вокруг, не давая сосредоточиться.

— Что?

— Вот!

Она старательно поворачивалась к нему левой щекой.

— Вот! Вот! Правда здорово?!

На щеке цвели настоящие цветы… то есть, совсем как настоящие. Один крупный, жёлтый, похожий одуванчик, и рядом четыре малюсеньких. Казалось, цветы вырастали прямо из кожи, так естественно с ней срослись… чуть покачивая венчиками. Стаса ощутимо передёрнуло.

— Что это? — глухо спросил он.

Представилось, что у цветочков есть корни, они проросли где-то там, внутри щеки, опутывают изнутри Полинкину головку…

— Пап, ты чего? Это просто наклейка!

Она дёрнула большой одуванчик, он отошёл разом, оставив на коже слабое розовое пятнышко, ещё пара секунд и оно прошло. Полинка расстроено потёрла щёку.

— Тебе не нравится?

— Очень красиво, — выдавил из себя Стас. — Я просто устал, Поль. Сейчас, отдохну немного…

Она тяжело вздохнула.

* * *

На школьном крыльце сидела девочка лет двенадцати и самозабвенно смеялась, глядя куда-то в пустоту. Стасу сначала показалось, что она болтает с кем-то по телефону, но потом понял, что нет, тут другое. Никакого телефона.