Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

Игрец встряхнулся. Надо двигаться, разогнать кровь. Куда-нибудь, лишь бы идти. Мир заполнен людьми с шариками в ушах, насквозь пронизан щупальцами, но это не беда. Если не касаться щупалец и без нужды не разговаривать с шариковыми гражданами... В глаза бросилась чёрно-жёлтая вывеска бара 'Сэмми-снэппер'. '24h', - прочёл Игрец. 'То, что мне сейчас надо, - решил он, изменив курс. - Бар открыт? Двадцать четыре часа - земные сутки. Круглые сутки можно заглянуть, чтобы нарваться на грубость. Сэмми - именно то, чего мне сейчас не хватает. И выпить. Интересно, он когда-нибудь спит? Ну-ка...' Дверь заперта. Крутя ручку, Игрец прочёл на висящей криво за дверным стеклом табличке: 'Задолбали'. Дёрнул дверь ещё раз, потом понял: хозяин решил, что надпись 'Закрыто' плохо гармонирует с названием заведения. 'Задолбали' - это посетителям адресовано, которые являются ночь-полночь. Всё-таки Сэм иногда спит.

Здесь, по крайней мере, тепло, подумал Игрец. Никуда больше не хотелось идти. Какой смысл ползать в трясине кругами, скользить между щупальцами местного чудища, протискиваться сквозь мир, полный чужаков с шариками в ушах?

- Задолбали, - громко сказал Игрец.

Ответить некому, эхо потерялось высоко под сводами колоннады. Хоть кричи, вокруг пустота - сглотнёт вопли, даже не поморщится. И хорошо. Игрец сел на тёплые плиты, спиной прислонился к двери. В трясине если остановишься, засосёт. Накроет с головой. Выпить бы, тоскливо подумал Ной, это помогло бы держать голову над поверхностью. У тебя есть средство получше, подсказал кто-то. Запить нечем, но сойдёт и так. Мигом у меня вынырнешь, не только голову понесёшь, взлетишь, как птица, над этим болотом. Прицельно капнешь сверху на голову... или что там у монстра? Кроме щупалец есть у него что-нибудь? Я решил уже, что монстра зовут 'Интермедиа'. Есть у глобальной сети что-нибудь, кроме глобальной сети? Дурацкий вопрос, Владимир Иванович. Дурацкий, конечно, но непонятно, что ответить. Сознание, как ползец в трясине, тычется вслепую. А можно бы взлететь. Всего лишь одна таблетка... Я понял, что с тобой, Владимир Иванович, сказал Ной. Это ломка. Втянулся с первой дозы. Ловко шеф меня обработал. Коробочку оставил как бы невзначай возле трупа, дал понять - полезные таблеточки, расширяют сознание. К сожалению, ненадолго. Полетаешь, ловя клювом мошек, и - бульк. Мордой в грязь. И главное - быстро изнашивается тело. Чем больше летаешь, тем ближе летальный исход. Это просто ещё один способ наложить лапу на мою память. Одним выстрелом грохнуть двух птичек: Циммермана и меня. Нет, не так. Выстрелить мною в Иосифа II Неполноличного, чтобы потом извлечь меня из трупа, как пулю, и повесить на свою бессмертную шею. Ловко. Но погоди, начальничек, может статься, шнурок, на котором подвешена пуля, станет удав...

- Кой хрен у меня тут расселся? - грянул как бы с небес чей-то голос.

Игрец вскинулся. Руки-ноги затекли, в шее иглы. Кто здесь? Начальник? Захваченный врасплох сонный Игрец готов был напасть.

- А, это ты, - сказал человек. - Срання припёрся, дождаться не можешь, когда открою. Что, с бодуна рогами упёрся в дверь?

Сэм, узнал Игрец. В глазах навёл резкость, убедился: Сэмми-снэппер собственной персоной; похож на мрачную надутую рыбу.

- Видеть твою небритую рожу с утра большая радость, - проворчал бармен. - Убери задницу со ступеньки, пропойца, дай открыть лавку.

Игрец, пытаясь управиться с занемевшими конечностями, думал: 'Что-то важное я понял во сне. Но что? Разбудил меня Сэмми, не дал досмотреть. Какой-то обманный ход. Ничего, это не к спеху. Потому что ход теперь за Триадой, её очередь'.

Шестой раунд

Первого августа, в девятнадцать часов четырнадцать минут по третьему евразийскому часовому поясу Игрец узнал о том, что Иосиф Циммерман восстановлен в правах и отпущен с пересадочной станции альфы Малого Пса на Землю. Сообщение упало в личный сектор, как раз когда Игрец заглянул туда за свежей порцией кинодских снов Иосифа II Неполноличного. Последние несколько дней из центра дальней связи выбирался только перекусить, выпить, покалякать о земных делах с грубым Сэмом и отхватить хотя бы три-четыре часа мёртвого сна в гостинице космопорта, напоминавшей древний колумбарий.