Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

– Боунс, ты в курсе, что для доктора у тебя слишком клёвая фигура? – Пробормотать почти на ухо.

Его слегка треплют по волосам. МакКой вообще любит это делать.

– А ты щас намокнешь. Шасть переодеваться. Или… – задумчиво так, – раздеваться.

В ванной жарко и влажно. Пашка и так почти мокрый. К груди прижата офигенная широкая спина Боунса, которого перманентно хочется до почечных колик. С другой стороны, трахнувшись, они могут залезть в кровать и не вылезть, а у Пашки на эту партию серьёзные планы.

Поэтому он со вздохом отстраняется.

– Пошёл реплицировать пиво, – не удержавшись, пожамкать боунсовские ягодицы. – Тебе что на закусь?

– Давай овсянки. И так позавчера всякую дрянь весь вечер жрали.

– Рыба, говоришь, копчёная... – Пашка даже не делает вид, что не расслышал. Просто игнорирует.

Закусывать пиво овсянкой, ага, щас. Не для этого он над репликатором извращается, чтобы овсянкой давиться.

Из ванной появляется его мрачнейшество, уже при халате и тапочках. Сушилку он не признаёт, поэтому волосы всё ещё мокрые.

– Пашка, доиграешься. – Сообщает, опускаясь на стул. – Гастрит, конечно, лечится, но не до конца. А после выше риск повторного и следующих проявлений.

– Ладно, ладно, уговорил, – выставить вперёд ладони. – Реплицирую овсянку. И рыбу. Так нормально?

Репликатор приветливо пикает, открывая дверцу. На панели ввода мигает зелёная лампочка.

И всё ещё пахнет дегтярным – или какое оно там – мылом, и от этого запаха крыша медленно съезжает с законного места. Это всё ассоциативная привязка. Дегтярное мыло – Боунс.

– О чём думаешь, хитрая твоя задница?

– О твоей ворчливой заднице.

Чехов роется в карточках для репликатора. Овсянку-то нашёл быстро, Боунс ей часто забавляется, а вот рыба была на самом дне. Подписана как “вишнёвое мороженое”. Это при записи чистых не нашлось, пришлось эту переписывать.

– А я думаю, как много пересечений у двух людей, живущих в одной комнате, – на заднем плане тихо пискнул сообщением падд. – Это о предметах. С одной стороны какой-то объём предметов, с другой, но помещение-то одно, получается, при совмещении этих объёмов что-то невольно остаётся за пределами совместного обитания… Кирк, скотина, пожрать нормально не даст… о чём я? О том, что оставшееся в какой-то мере характеризует проживающих как целостное единство. – Теперь тихий писк отправки сообщения. – То, что они друг у друга не повыкидывали и с чем смирились.

– Ну, служащим Звёздного флота в этом отношении проще, наверное...

Пашка выкладывает из репликатора рыбу, задаёт овсянку. Внутри радостно зудит мыслью, что овсянка пропитается остатками рыбного запаха.

– Нам положены личные падды – и они есть, паддами друг друга не попользуешься. Нам положена типовая конфигурация стен и мебели – она есть...

Пикнула овсянка. Теперь – пиво, причём, не забыть переключить температурные характеристики на холодное. А то горячее – жуткая гадость.

– Да это я к тому, что некоторые никак не могут уместиться в пространстве. – МакКой хмыкает. – Проехали.

Через пять минут пиво готово – исходит пузырьками на столе, рыба порезана, ложка стоит в овсянке.

Пашка тасует карты. Улыбается.

– Ну, доктор МакКой, – подмигивает мрачно-довольному Боунсу, – на что играем, м? Я вот уже знаю, что тебе задам, если выиграю. А ты?

– Ты неделю не реплицируешь ничего вредного, – МакКой со скрещенными руками откидывается на спинку стула. Теперь точно довольный.

– Ха, думаешь, уделал?

Пашка начинает раздавать.

– Если я выигрываю, то завтра в середине альфа-смены ты приходишь на мостик, обнимаешь Кирка и говоришь, что он самый лучший капитан и друг... – Издевательская пауза, – и что ты души в нём не чаешь. Вот!

Последняя карта шлёпнулась на стол рубашкой вверх. Козырь – пики.

– А что тебе с этого будет, мне интересно? – МакКой накрыл карты разведёнными пальцами, одним плавным движением ладони подтягивая их к себе.

– А я на видео сниму.

– Выложишь в общую сеть? Или для личного просмотра?

Теперь ещё и ехидно.

– Не, в общую сеть Сулу выложит, а мне так. Чтобы знать, что ты бываешь милым и добрым.

Пашка смотрит на него самым чистым взглядом из своей коллекции чистых взглядов. И улыбается открыто.

МакКой небрежно пожимает плечами. Отвлекается секунд на пятнадцать, чтобы ответить на очередное сообщение, после чего кидает на стол первую карту.

– Мостик подумает, что я заболел. Тебе оно надо, а, Пашка?

И взгляд даже хитрый, пожалуй.

– Да пусть что хотят думают.

Его запах, его насмешливый взгляд, его голос. Пашка чуть привстаёт, едва не смахнув со стола бутылку, и целует Боунса – горячо, импульсивно, почти жадно.

Он отвечает, тут же зарывая пальцы в его волосы. Пальцами другой руки слегка проводит по кромке уха, от середины хряща и вниз, хрен знает почему, но от этого несложного движения, особенно повторённого раз так пять, обычно срывает крышу, унося её куда-то в дальний космос.