Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

Пашке жарко. Хитрый и коварный план обыграть доктора в карты тает в мареве желания, и вообще не до карт сейчас, когда внутренности в узел перекручены. И сердце колотится как безумное. И давит на живот твёрдая кромка стола, а на член – жёсткая ткань форменных штанов.

– К чёрту карты, – хриплым шёпотом в его губы. – Трахни меня.

В волосах с силой сжимаются пальцы – всего на секунду.

– Вали на кровать.

Кирк прыгает на одной ноге по своей каюте, потрясая тупой вулканской статуэткой. Мало того, что решили со Споком съехаться, мало того, что теперь каюта капитана напоминает логово разврата, так ещё и на ноги падает всякая ересь. Не кирковская ересь-то, иначе так обидно бы не было.

А Спок стоит в дверях, рожа невозмутимая, только по связи беспокойство чувствуется.

– Спок, твою… карамельку!!! – Кирк чуть не падает, но демонстрирует ему виновницу своих страданий. – Это, блять, что?!

– Это вулканская богиня логики. Статуэтка является необходимой частью медитаций, кроме того, представляет собой историческую и культурную ценность. Джим, тебе лучше поставить её на пол, чтобы не уронить на что-нибудь ещё.

– Я её на ногу уронил!!! На свою ногу!!!

Вот теперь хочется эту тяжеленную завитульку об пол грохнуть. Это нормально – забить на то, что любимому чуть ногу не размозжило, и думать о статуэточке?

Кирк останавливается, набирая воздуха для ругательной тирады, но осекается. Это же Спок. Ему нельзя сказать: «Ты меня не любишь», «Тебе на меня плевать», «Я тебя ненавижу». Ничего такого, потому что он же буквально поймёт. А это пиздец.

– Ты… – Вот и стоишь, воздух ртом ловишь как какая-то рыба. – Ты… Спок. Как мне тебя отругать, а?

Он подходит, отбирает чёртову статуэтку, отставляя её в сторону, опускается рядом на колени. Чуткие пальцы пробегаются по пострадавшей стопе, слегка надавливают. Кирк морщится, боль на самом деле чувствительная, но вулканец касается ещё раз, жмёт где-то, и она начинает стихать, правда, при этом сама нога до лодыжки странно немеет.

– Большая доля вероятности, что есть повреждение костей. В ступне они имеют достаточно сложную структуру. Джим, тебе надо в медотсек.

– Да блять…

Теперь Кирку стыдно. Он же чувствует, что Спок и правда за него переживает. А своими воплями заставил переживать ещё сильнее.

А ещё медотсек – это проблема. К работающей гамма-смене идти как-то несолидно. Капитан уронил себе на ногу вулканскую статуэтку, пока с любовником съезжался. Идти к Боунсу…

Боунс теперь занят постоянно, как с Чеховым сошёлся. Хрен выцепишь. И сейчас, скорее всего, занят… постельно. Прямо как сам Кирк, когда только со Споком встречаться стал.

Да Кирк и сейчас не против, это Споку нельзя. Перегрузки, чтоб его, на нервную и кровеносную системы противопоказаны.

– Спок… – уже спокойнее, – ты это… так сильно не переживай.

– Джим, – Он поднимается и подныривает под руку Кирка, позволяя ему опереться на себя и перестать качаться на одной ноге, – я уже давно понял, что ругательства являются нормальной эмоциональной реакцией землян на сильную боль. Ты вполне можешь ругаться, и я не стану воспринимать это на свой счёт.

– Эм… – Прыгать на одной ноге неудобно, да ещё и изъясняться надо. – Точно? А если я буду орать, типа, ненавижу тебя, гоблин остроухий?

– Я же сказал: не буду, – Спок повёл его к двери, но у порога вдруг резко подхватил на руки. Сделал это без малейшего усилия.

– Этот способ транспортировки окажется наименее болезненным и долгим для тебя, – пояснил невозмутимо, потащив Кирка по коридору.

– Блять, мне щас белого платья только не хватает.

Ноге и правда легче, ну, онемение – это не боль, терпеть можно. Поэтому Кирк расслабляется, ухватывается за шею Спока и даже болтает здоровой ногой.

– Мне нравится. – Чмокнуть Спока в лоб. Подуть в чёлку. – Немного неудобно, но если опыта поднаберёшься…

– Данная мера является вынужденной, – отрезает вулканец, ясно давая понять, что таскать капитана на ручках постоянно он не намерен.

– Я тебя ненавижу, гоблин остро…

Хм

Кирк осторожно прикусывает кончик старпомовского уха. Как раз у носа обретался.

Спок даже не морщится. Дотаскивает его до каюты МакКоя (просто мысли читает!!!) за каких-то две минуты. За это время им в коридоре, хвала космосу, никого не попадается.

– Погоди, не звони… – Кирк тянется, нажимает на кнопку звонка сам и радостно орёт в интерком, – Боунс!!! Вылезай, свидетелем будешь!!!

Пауза, затем в динамике хриплый голос:

– Правильно. Свидетелем того, как ты загибаешься в корчах.

– Боунс, меня Спок на руках принёс!

Очень красноречивая пауза, и связь отключается. Зато через минуту появляется сам Боунс – мятый, в халате, со злобной рожей, зато и с медсумкой через плечо.

– Спок, – напрочь игнорируя Джима и уже доставая трикодер, – только не говори мне, что он опять ударился головой. Потому что сотрясать там больше нечего, клянусь.

– Да не, – встревает Кирк, представляя, с каким офигенным изяществом сейчас коммандер приподнял бровь, – уронил на ногу огромный деревянный хер, который у них типа статуи богини… Спок, давай, отпускай.

Кирк, почуяв здоровой ногой твёрдую опору, перескакивает порожек.