Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

МакКой смерил его злобным взглядом. Он уже четвёртый день нормально не спал и готов был проклясть чёртову кошку, но и оставлять её было не по себе. Моделька не просто жила в гаджете, она же и в голомодель выводилась. То есть, если всё сделал правильно, вывел её в объём – и милая такая, пушистая кошка, потрогать можно, ещё и к руке твоей ластится как настоящая, мурлычет, и, блять, как-то даже страшно, что умрёт. МакКой бы не признался и под фазером на поражение, что умудрился привязаться к виртуальной питомице.

– Не порнуха, – отозвался мрачно. – И вообще, не в своё дело не лезь. Иди лучше, скажи зеленоухому, чтобы селекционеров из пятой лаборатории разогнал, они опять пытаются ананасы с гигантскими ползучими яблоками с новой планеты скрестить. Во имя науки, разумеется.

– О, яблоки, говоришь…

Кирк быстро улетучился. Проверять результаты. Во имя науки, разумеется.

Зато Чехов был доволен. В его возрасте не высыпаться было ещё не так тяжело, и перед сном он по часу игрался со своей моделькой. Чтобы было проще, они их выводили друг к другу, прокачивая заодно «взаимодействие со своим видом», и этот час, пока голографические кошки носились по комнате следом за Чеховым (точкой от лазерной указки, которую он из инженерной притащил), можно было хотя бы просмотреть отчёты бета- и гамма-смен.

По показателям они шли вровень – плюс-минус по разным шкалам.

Боунс подумывал уже малодушно объявить ничью – спать хотелось зверски, но на шестой день Пашка вернулся с тренировки совсем измотанным – Сулу загонял – даже не стал играть с кошкой, рухнул на кровать и отключился. МакКой со своей честно поиграл десять минут, потом тоже отправился на боковую. Кошка будила его всего раз – воды попросить и погладиться. А утром его разбудил подскочивший Чехов.

– Матрёшка!!! – Так звали его кошку. – Боунс!!! У меня Матрёшка заболела, делать что?!

МакКой открыл один глаз.

– Сегодня неделя, да? Признать поражение.

И снова закрыл. До подъёма было ещё полчаса.

– Ну не умерла же, ты!

Его ощутимо пихнули в бок. Остальной остаток утра лейтенант из падда не вылезал. Судя по звукам, даже добился мурлыканья. Параллельно он бубнил о бессердечных докторах и лысых старпёрах.

Когда пришло время идти по сменам, Пашка был уже чем-то тихо довольный.

А вечером в каюте первый заявил, что надо подводить итоги.

– Ну давай, – Маккой, усмехнувшись, потыкал экран, выводя голограму Айрис и рядом – её параметры. Все шкалы почти на максимуме, особенно бонусная: уж о поддержании температуры он позаботился в первую очередь. Всего по десяти шкалам набиралось восемьдесят два балла, кошка была сыта, здорова, вымыта, довольна жизнью и охотно шла на руки к хозяину.

– Выкуси. – Пашка демонстрирует свою. Показатели почти те же, разве что бонусная провисает. Зато остальные подтягивают общий результат к восьмидесяти четырём. – Успел.

Светло-жёлтая кошечка нравно подёргивает пушистым хвостом.

– Да ну… – МакКой опускает падд, недоверчиво глядя на его кошку. – Да не может быть, кудрявый ты ушлёпок. Она же у тебя утром подыхала!

– Она не подыхала, а приболела.

Чехов просто сияет, снова утыкаясь в падд. Слышно бархатное мурлыканье.

– У меня были бонусные пилюльки, так что говорю тебе, выкуси.

– Откуда у тебя они бонусные, когда ты на третий день под выговор гоблина попал и проебал время кормёжки?! – совсем взорвался МакКой. Кошки, «почуяв» друг друга, прыгали дружно по ковру. – Хренова игра, блять…

Он вырубил падд. Голограмма Айрис задрожала в воздухе и исчезла, ещё секунды три висел остаточный сиреневый след. МакКой в мрачном расположении духа поднялся со стула.

– Ладно, космос с ним. Спать надо. Что я там тебе должен?

– Идёшь на мостик во время альфа-смены, рассказываешь капитану, что он офигенный человек, друг и капитан.

Чехов, белозубо улыбаясь, отсыпает кошке корм, раздевается и залезает под одеяло.

– Не убивай меня взглядом, – уютно ёрзает. – Хочешь, приставать не буду?

– Спи, юный кошковед, – МакКой, прежде чем забраться под плед, командует системе оставить освещение на один процент (примерно как в обычной комнате с выключенным светом на земле ночью), слегка повысить влажность воздуха и температуру. Настроение дерьмовое. Сохранялка, конечно, осталась, но когда он заново врубит игру, показатели у кошки будут почти на нулях. Всё равно что заново. Даже спать расхотелось.

– Блять, я кошку убил, – тихо пробормотал он в темноте.

Под одеялом шевеление, а потом к пальцам прикасаются тёплые пальцы Пашки.

– Мою оставим, – тихо бормочет. – Она к тебе привыкла, даже на имя отзывается.

– Да забей ты, говорю. Спи.

МакКой с тяжёлым сердцем поднимался утром на мостик. Да ещё и день-то такой, как раз говорящая планета через пару часов должна была на свою новую орбиту зайти. В связи с чем на мостике царило воодушевление, планетный посланец-шар уже болтался возле Спока, а сам он расхаживал по мостику, проверяя, как работают остальные и приглядывая за показаниями на экранах. Чехов ёрзал.

Кто младше по чинам и не за пультами, в струнку вытянулись, Джим в своём кресле обернулся.