Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

Боунс зашёл вперёд, чтобы капитану шейку свою белую не натруждать оборотами.

– Джеймс Кирк, – начал МакКой раздельно, – ты самый прекрасный и замечательный человек, которого я видел, и замечательный друг, и вообще замечательный… капитан… совсем.

На него вытаращились все, кто был на мостике. Да МакКой их взгляды шкурой чуял, особенно Чехова.

– Да? – Кирк смотрит на него, явно охреневая. – Ну-ка, что ты с утра ел?

– Со мной всё в порядке, капитан, – выдавил Боунс и чуть ли не вылетел с мостика, возблагодарив турболифты впервые в жизни за то, что они так быстро ездят.

Кирк, конечно, пришёл к нему после смены и начал допытываться. Выглядел встревоженным, но когда МакКой его пару раз послал, отстал. Верно, убедился, что кончать жизнь суицидом главный судовой врач не собирается.

Планета встала на орбиту, и «Энтерпрайз», в свою очередь, лёг в дрейф вокруг её орбиты. Планета разрешала себя изучить, чтобы записать данные. Короче, сутки ожидания, пока планета настроится на своё новое положение, подстроит под него экосистему, а после – последние экспедиции в течение семи дней.

Это значило, лабораторию опять завалят образцами, а ещё будут укушенные, упавшие, переломавшие себе чего-нибудь или те, у кого внезапно обнаружится аллергия на местные растения.

В общем, Боунс предчувствовал пиздец.

К вечеру кошка Чехова загрустила без своей компаньонки. Не помогали ни поглаживания, ни то, что Пашка начал следить вдвойне рьяно за её температурным режимом.

Выглядел странно виноватым, а потом подсел ближе.

– Мучается. Ты это... если свою восстанавливать не будешь, может, мою тоже...

– Я доктор, а не живодёр, – МакКой по привычке взлохматил его волосы. Скривился, глядя на свернувшуюся дрожащим клубочком голограмму. – Я вторую хлопнуть не могу. Не могу, Пашка. Рука не поднимется.

Он резко поднялся и прошёл к репликатору за виски.

Пашка шмыгает носом, сухо, как делает иногда, когда думает. Пальцами зарылся в пушистый мех голограммы.

– А оставлять её – и нам, и ей мучение, – говорит еле слышно.

Щёлкает выключаемый падд.

– Да что за ёбаная жизнь, – МакКой залпом выпивает разбавленный виски. Слишком много льда, и он подозрительно быстро тает. Сдаётся, это Пашка поколдовал над программой, чтобы он спился попозже. – Даже кошку не заведёшь по-человечески.

Он садится на кровать, притягивает к себе Пашку.

– Ты в списках завтрашней группы на спуск. Так что она бы всё равно подохла, на планете за ней следить некогда.

– Да я знаю, – он отвечает бесцветно, кладёт кудрявую голову (длиннее стали кудряхи-то) на его плечо. – Вот и решил... чтоб быстро. Боунс, мне кажется, идея с кошками была тупой. Прости.

– Ага, давай пригласим сюда ещё Кирка с его переездом и падающими на ноги статуэтками и откроем клуб любителей бытового нытья.

МакКой обхватывает его за плечи.

– Ну всё, забили, Пашка. Щас быстро мыться и спать, завтра подъём на час раньше.

====== Что-нибудь порядков так на пять крепче ======

На планете теперь светило солнце. И вообще условия стали более сносные. Странные насекомые только напрягали, теперь они безостановочно летали в траве. Ещё сапоги увязали в грязи. Исследовательская группа разбрелась по роще кто куда, в основном группами по двое. Посланец-шар через Спока заверил, что местные хищники не тронут исследователей, но то шар и гоблин, и чёрт возьми, Боунс поверит, что всё нормально, только когда миссия закончится.

Ребята из биоинженерии, ботаники и фармакологи вовсю щипали образцы листьев и семян, делали снимки растений на падды, внося их в базу пока что под номерами. Позже будет веселее, позже они состыкуются с лингвистами (там вся лаборатория лингвистики – три человека, да ещё Ухура и две девушки-связистки из других смен) и будут придумывать им названия, которые ещё не зарегистрированы.

В траве шуршали мини-роботы, оснащённые встроенными трикодерами и сканерами – брали образцы травы и почвы.

– И так – неделю, – Маккой проводил взглядом огромного жирного жука, пролетевшего мимо.

Он огляделся, пытаясь высмотреть Чехова. Как бы опять куда-нибудь не залез. Среди оранжевых костюмов для вылазок найти кого-то определённого было сложно, но с холма светлые кудряхи обнаружить – вполне реально.

Пашка был недалеко, собирал листья с невысокого дерева с розоватой корой, а рядом с ним…

Боунс заскрипел зубами. Шкаф-астрофизик ошивался рядом, склонился над Пашкой и, чёрт бы его занёс в соседний квадрант, наклонял к Чехову веточки, до которых тот не дотягивался.

Маккой решительно зашуршал травой в их сторону, путаясь в стеблях. Добрался с рекордной скоростью.

– Павел, всё в порядке? – взял его за плечо, при этом косясь на Кельвина. Надо же, даже фамилию его запомнил, потому что перед вылазкой проверял досье и медкарты участников первого дня, и, конечно, наткнулся на знакомую морду.

– Ну как сказать… – Чехов слегка раскраснелся от прыжков за ветками. – Я же тут не совсем по работе, скорее, интересуюсь… В общем, увидишь Сулу, про меня не говори. Если узнает, что я не по работе, припашет.