Космос Пушкина " России первая любовь…"

тяжким гнётом, а мы, её изгнанники, едим горчайший хлеб изгнания в нищете и унижении, когда

отчаяние порой готово охватить малодушное исстрадавшееся сердце, – радостно вдруг осознать,

не разумом только, но сердцем почувствовать, что вопреки всем унижениям, всякому презрению,

которых пьём мы полную чашу, всё же принадлежим мы к великому, к величайшему в Мире

народу.

А это чувство, это неоспоримое сознание никто из нас не будит так ярко, как Пушкин.

Его мятущаяся, Его многогранная Душа, как в зеркале, отразила всю полноту Русской

Души.

И самый жизненный путь Его, исполненный то нравственных падений, то высочайших

взлётов Духа,- так ярко отображает исторический путь нашей Родины, которой одинаково близки

и глубокие пропасти, и высочайшие вершины Духа!»

Книга о Пушкине была создана в год столетия со дня гибели Поэта. И вышло так, что

«скорбная столетняя годовщина гибели Поэта обернулась тогда светлым и долгим праздником

для изгнанников».

«Во всех регионах русского рассеяния служились панихиды, устраивались выставки,

проходили собрания, вечера, концерты, печатались книги. Количество же газетных и

журнальных статей было вообще необозримо.

Словом, в течение целого года внезапно помолодевшая и преобразившаяся эмиграция,

забыв или отодвинув на задний план свои горести, БУКВАЛЬНО ЖИЛА ПУШКИНЫМ».

Автор подчёркивает, что чествование Поэта за границей не носило парадный характер.

Оно подвело некий зримый итог долгим и мучительным процессам, издавна шедшим в недрах

духовной жизни России.

Изгнанники обратились к вершинным творениям русского Духа 19-го века,

почувствовали себя ответственными за судьбы русской культуры.

День Рождения Поэта был объявлен Днём русской культуры и с середины 30-х годов

отмечался как самый светлый праздник Зарубежья.

257

Через страдания собственные на своей завещанной Господом земле, через страдания

русской эмиграции РУСЬ вновь обретала Пушкина как УЧИТЕЛЯ ЖИЗНИ, утверждалась в

мысли, что Пушкин – не салонный Поэт, существующий только для уютного чтения, для

эстетического наслаждения или для утончённой беседы.

Россия, которую в годы советской власти правящие структуры хотели сделать

неверующей и запрещали даже думать о том, что на самом деле во Вселенной есть Всевышний,

сделала невероятный кульбит в своём сознании.

Она превратила в своего кумира самого великого своего Поэта, как бы ни старались

чиновники от литературы превратить Его в предтечу революционных дел.

Пушкин спасал человека в самых крайних обстоятельствах, буквально « у бездны на

краю».

Он спасал многих в минуты одиночества, в годы изгнания – не только за границей, но и

во «внутренней» эмиграции.

Эта эмиграция существовала, как уход в себя, из-за непомерного гнёта партийной

верхушки, из-за травли, которую устраивали чинуши, во главе со своим «стальным» вождём.

В эту эмиграцию уходили все самостоятельно мыслящие люди и даже много лет спустя

после кончины «отца народов» для несгибаемых сталинистов.

Пушкин спасал от тоски одиночества детей, лишившихся любимых отцов в годы

сталинского террора.

Пушкин спасал во время войны бойцов, идущих в атаку.

Уже в наше время многие пушкиноведы признали, что Пушкин в годы воинствующего

атеизма спасал россиян от отчаяния своим сакральным стихом, пронизанным уверенностью в

бессмертие Человека.

И на этом основании наше литературоведение уже в годы падения советской

власти назвало Его СВЕТСКИМ СВЯЩЕННИКОМ.

Пушкин был в годы своей жизни СВЕТСКИМ СВЯЩЕННИКОМ и остался СВЕТСКИМ

СВЯЩЕННИКОМ для всей России на все последующие века.

Вот почему просвещённая Россия учится быть милосердной, прежде всего, – у Пушкина.

Обращает взоры в самые трудные моменты своей жизни, прежде всего, – к Пушкину.

Советуется, чувствуя себя в одиночестве, прежде всего, – с Пушкиным.

Пытается воспитывать в себе чувство достоинства и человечности, обращаясь, прежде

всего, – к Пушкину.

Чувствуя в себе наличие поэтического таланта, обращается за учёбой, прежде всего, – к

Пушкину.

Надеясь на продолжение жизни, обращает свой взор, конечно же, к Пушкину.

Плачет, надеется и возрождается, накапливая в себе мудрость веков, подобно Пушкину.

Восходит к Господу Богу, каясь в своих грехах, надеясь на прощение, в страданиях своих

делаясь всё более прозрачной, приближаясь к Тонкой Духовной России, прежде всего, – через

ПУШКИНСКОЕ ТВОРЧЕСТВО…

Как странно, а, может быть, не странно, что 37-й год и в девятнадцатом и в двадцатом

веке стал годом великих потерь для России!

Так возникла перекличка между эпохами, перекличка горестных голосов о

невозвратимых потерях, где гибли самые талантливые, самые яркие люди, составляющие

гордость нации.

Создаётся впечатление, что Россию постигает страшная кара. За что? Не за то ли, что она

не сумела в своё время сохранить Пушкина?!

А, может быть, за то, что уничтожила царский трон вместе со всей царской фамилией?!