Кость бледная

Драммелл стоял на его краю, попивая кофе и вглядываясь вниз. Пол присоединился к офицеру, заглянул за край трещины и, как оказалось, он смотрел в устье шахты. Внутри виднелись перекрестья из старого бруса два на четыре, скрепленного между собой гвоздями размером с железнодорожные костыли. Из отверстия, словно щупальца неведомого подводного существа, вырывались покрытые листьями виноградные лозы. По всей поверхности плато земля была усеяна рытвинами, местами в несколько ярдов глубиной, хотя из-за снега трудно было точно сказать.

– Деревня за деревней, – произнес Драммелл. – Можно сказать, поселок-призрак. Альтер эго Хэнда. Благодаря этому месту Дредс Хэнд сегодня существует.

– Насколько глубоко она уходит? – спросил Пол, все еще вглядываясь в узкую расселину в земле.

В ней было всего несколько ярдов в ширину, но она внушала страх, чувство опасности. Галло непроизвольно сделал шаг назад.

– Достаточно глубоко, – ответил Драммелл. – Двадцать шесть человек погибли, когда шахта обвалилась… примерно в тысяча девятьсот шестнадцатом.

Он поднял руку, указывая на ряды каменных крестов, которые служили мрачным подтверждением его слов. Двадцатью шестью подтверждениями. Пол обернулся к полукругу захудалых лачуг, стоявших на расстоянии брошенного камня. Те выглядели не надежней, чем спичечные домики, патина свежего снега на покатых крышах казалась для них опасно тяжелой. Как здания простояли сто лет, особенно с той поры, как оказались на краю разлома, было загадкой. Если бы не снег и не просторы хвойного леса на заднем фоне, они могли бы сойти за декорации старого вестерна.

– Послушайте, Галло, хочу быть с вами откровенным. Здешние люди суеверны. Оглянитесь вокруг. У нас очень темные зимы, а лето – один сплошной день без конца и без края. У людей тут мало что есть. Они пьют, охотятся, сидят и рассказывают истории о привидениях, – Драммелл сплюнул сгусток мокроты на землю и продолжил: – В закусочной вы спросили, сколько народа здесь пропало. Ответа, мистер Галло, никто не знает. Такие вещи просто подпитывают суеверия. А теперь у нас есть Джо Мэллори, один из своих, который сделал то, что сделал. Ну, это я пытаюсь помочь вам понять, почему люди ведут себя немного странно по отношению к вам. Они просто боятся, вот и все.

– А чего именно они боятся?

– О, – Драммелл отступил от края разлома и окинул внимательным взглядом деревья до самого горизонта. – Леса. Предгорий. И того, что в них.

– Я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду? – спросил Пол.

Он достал свой телефон и сравнивал хижину на последней фотографии Дэнни с теми, что стояли всего в нескольких ярдах от него. Но ни одну из здешних не подпирали странного вида кресты.

Драммелл, потягивая кофе, ответил:

– Люди здесь думают, что лес проклят. Что если пойдешь туда, рискуешь столкнуться со злом, и твой разум помутится, исказит реальность. И то, что сделал Джо Мэллори, только подтверждает это суеверие.

Пол опустил мобильник и через плечо взглянул на Драммелла.

– Они думают, что Джозеф Мэллори был одержим каким-то злым духом и поэтому убивал?

– Не просто каким-то духом, мистер Галло, – офицер сжал и разжал пальцы, словно это были когти. – А самим дьяволом. Костью бледной, как его называют. Когда человек лишается всего, что делает его человеком, и попадает во власть дьявола. Становится одержимым.

– Ну, тогда люди в этом городе окончательно спятили, – покачал головой Пол.

Он отвернулся от Драммелла и снова окинул взглядом горизонт и полукруг лачуг. Затем еще раз взглянул на селфи Дэнни – бородатое лицо брата перед похожей хижиной, длинные закрученные виноградные лозы, свисающие с крыши, и мох, ползущий по темным деревянным стенам. Выглядело похоже, да, но Полу показалось, что той лачуги здесь не было. В той, с фотографии… было нечто… земное. Нечто обыденное, чего Пол никак не мог ухватить.

– Я бы первым признал, что люди здесь немного зашоренные, – сказал Драммелл. – Туристы приедут и пропадут – это дьявол до них добрался. Какой-то зверобой с поехавшей крышей выстрелит из ружья в лицо своей старухе, или однажды парня вроде Мэллори охватит страстное желание поохотиться на людей, так народ сразу говорит, что у них бледная кость. Они верят в это дерьмо, понимаете? Даже дети, и те надевают маски из шкур всякий раз, когда случается что-то дурное, думая, что так они обманут дьявола, который посчитает их лесными тварями и оставит в покое. А потом появляетесь вы и начинаете расспрашивать о пропавшем брате, и все сразу на нервах. И уж точно не помогает то, что вы – близнецы.

– А какое это имеет значение?

– А такое, что вы очень на него похожи. Если в городе кто и узнает вашего брата, то предпочтет думать, что вы – это он, бредущий сквозь леса, точно призрак.

– Да вы издеваетесь.