Кость Войны

— Да забудь, — отмахнулся Рикер, качнув серебряной серьгой. — Брехня это всё, конечно. Тебе байка про костяной шлем ничего не напоминает?

Берт промолчал, собираясь с мыслями. «Неужели? — стучало у него в голове. — Неужели?.. Как он мог спастись? Как?! Но ведь Марта… Значит, мне не почудилось. Это была Марта, там, в Башне. Выходит, и она спаслась, и Сет…»

Он облегчённо выдохнул, а через мгновение до хруста стиснул зубы. Он не знал — радоваться ему или пугаться.

— Да легенда об Орике же! — воскликнул Рикер, истолковав раздумье Ловца по-своему. — Старая сказка об Орике и Кости Войны! Неужели не слышал? Да-а, друган. Из такой ты, видать, глуши, что я даже удивляюсь. Вспомнил народ эту сказку, и на тебе — всплыла она. Или наоборот. Почуяла герцогиня наша, как на противника страху напустить, вот и сварганила хахалю своему такую шапочку… Эти аристократишки! Чего только не выдумают! Правда вот, от ихних выдумок у простого люда черепки трещат…

Они помолчали немного.

— А ты, друган, так и не сказал, чего взбеленился, — заговорил снова Рикер, повозившись в грязи ямы. — Причудилось, что ли, чего? Эй, друган? Спишь? Ну спи…

Берт и на самом деле уснул. Его разум, перегруженный неразрешимыми загадками, просто отключился.

— Ну и я покемарю, — сказал сам себе Рикер. Зевнул, устрашающе растянув свою уродливую физиономию, и вдруг широко улыбнулся.

Чёрные тучи на раскрашенном закатной кровью небосводе бушевали, словно океанские волны. Серая пена слетала на игольно-острые клинки чёрных скал, подхватывалась порывами ветра и рассыпалась пепельными клочьями. Казалось, что и ветер был чёрным.

Громадная накренившаяся Башня, распахнувшая чудовищные крылья, дрожала. Но не от ветра и не оттого, что скалы, из которых она вырастала, глухо ворчали, сотрясаясь и осыпая в долину камни. Эта дрожь была — дрожь восстающей жизни.

Солнце скрылось за тучами Тьмы совершенно. И явился иной свет. Чёрная искрящаяся копоть залила и небо, и скалы, и Крылатую Башню, и долину глубоко внизу. И стало видно, что безжизненная долина заполнена людьми. Тёмными отблесками отливали мертвенно-металлические доспехи, сверкали тусклыми серебряными рыбинами обнажённые мечи и наконечники копий. Множество воинов копошилось на дне долины — медленно и вязко, будто змеи, придавленные морозом. Они были мертвы, эти воины. Под нашлемными пластинами белели кости, в провалах глазниц зияла пустота. Скелеты коней громыхали высушенными суставами, пронзительно скребли по белым костям пластины металлической брони…

А Крылатая Башня затряслась сильнее. Казалось: вот-вот и она взовьётся в чёрное небо невероятно громадной птицей. Основание Башни с громким треском разорвалось поперёк — будто открылась зубатая пасть. Как древесные корни, зазмеились из разрыва извивающиеся чёрные щупальца…

И тогда с неба хлынул огненный дождь.

Струи пламени впивались в дно долины, разбивались мириадами искр, плюща доспехи, корёжа белые кости мертвецов…

Берт с криком поднял голову. Он ещё бился на грязном полу ямы, пытаясь вырваться из мучительных объятий кошмара, но распахнутые его глаза уже видели сырые стены, изъязвлённые крохотными норками земляных червей, решётку высоко над головой… Рикера, по-лягушачьи сжавшегося в углу.

Берт замолчал и поднялся, тяжело дыша. Опять этот сон! Опять этот проклятый сон! Один и тот же сон уже много лет подряд!

Но на этот раз всё было по-другому. Словно картина, измучившая его, перестала быть статичной. Ворвавшееся в кошмар время стронуло с места мёртвые детали…

Что это могло значить? Что могли значить эти изменения?

— Н-ну, друган… — запинаясь, проговорил Рикер, настороженно шаря глазами по лицу Ловца. — Ну ты даёшь… Ты, часом, не припадочный? То на людей бросаешься, то орёшь во сне, как резаный?..

— Кошмар… — с трудом выговорил Берт. — Кошмар приснился…

Он вытер пот со лба и натужно улыбнулся.

Рикер заметно расслабился. Изуродованное шрамом лицо его, только что смертельно бледное, порозовело.

— Бывает, — сказал он.

— Бывает, — согласился Берт. — Громко я орал?

— Да порядком…

— Все казармы, наверное, перебудил…

— Вот уж чего нет, того нет. Ты что — не слышишь?

Берт помотал головой, вытряхивая из головы мутные остатки кошмарного сна.

— Слышу… — удивлённо проговорил он.

Над их головами перекликались сотни голосов: резкие командные окрики мешались с нестройным блеяньем насильно вооружённых в солдаты горожан. Бряцало оружие. Где-то рядом с тяжким грохотом катили на деревянных колёсах катапульту.

— Выдвигаемся, — сообщил Рикер. — Давно уже всполошились все.

— Сейчас? Ночью?

— А не поймёшь теперь, — помрачнев, сказал бродяга, — когда день, а когда ночь. Братва в казарме шептаться уж начала: дескать, может, и не сказки всё это про человека-то в шлеме. Дескать, может, и правда отыскал кто-то ту самую Кость Войны… Ну я с Гасом быстренько болтовню пресёк. И без того хреново, а тут ещё и демонов поминают…

Берт постарался пропустить речь Рикера мимо ушей.

— Выдвигаемся, — повторил он. — А куда? С кем нас гонят воевать?