Кость Войны

— Господин сотник! — раскатилось снова рычание. Видимо, воин уловил слабину в голосе собеседника и теперь давил на него. — Вам лучше должен быть известен приказ… — Воин мгновение помедлил, а затем начал повторять затверженное: — О дезертирах докладывать командирам, задерживать и содержать отдельно от честных воинов.

— Где я их буду содержать?!

— А я почём знаю, господин сотник? Моё дело маленькое. Мне велено доставить и возвращаться обратно. Знаете, сколько этаких норовит сбежать с позиций?..

— Нет, я не могу… — слабо запротестовал сотник, но в ответ услышал лишь удаляющиеся шаги.

— Что делать, что делать… — запричитал сотник, но вдруг смолк. И голос его зазвучал твёрже. — Ребята, — заговорил он, наклоняясь к Берту. — А вы по какой дороге бежали, а? Я к тому, что… Может, вы не по той дороге случайно побежали? Может, вы другую дорогу знаете? Не могу я здесь больше… Невыносимо… Люди бегут и бегут, а я что — хуже? Мало ли что я сотник… Я вовсе и не хотел, меня назначили, а я…

— Такой мозгляк, а ещё — сотней командует, — сплюнул Рикер.

— Руки бы развязал, — проговорил Берт.

Маленький сотник, почти невидимый в кромешной темноте, ахнул.

— Тебе говорят, Самуэль! — повысил голос Ловец. — Развяжи руки. И поскорее. А то затекли…

— Хозяин, здесь такое творится! Вы себе и представить не можете!

— Могу, — пробурчал Берт, потирая израненные запястья.

Рикер сидел рядом с ним. Помалкивал, но, как понимал Ловец, чутко прислушивался ко всему, что происходит вокруг. Полуголый оборванец, с которого Самуэль тоже срезал верёвки, лежал неподвижно.

— Позвольте, я запалю факел! — возбуждённо выкрикивал Самуэль. — Даже не верится, что это на самом деле — вы. Я уж и не думал, что снова вас когда-нибудь увижу!

— Не сметь! — негромко сказал Рикер.

Самуэль осёкся.

— Правильно, — подтвердил Берт. — Не стоит зажигать огня. И говори, пожалуйста, потише… Нечего и думать бежать отсюда, — проговорил он с полувопросительной интонацией.

— Так и есть, — мрачно отозвался Рикер. — По крайней мере сейчас…

— Впрочем, может, это и к лучшему, что мы оказались здесь.

Рикер изумлённо крякнул. А Самуэль спросил:

— Это почему?

— Марта, — коротко ответил Берт.

— Что?

— Марта, — повторил Ловец. — Она здесь. Она с Сетом.

Рикер молчал. Берт, кажется, забыл о его существовании.

— Я думал вырваться из-под надзора караульных, чтобы попытаться разыскать её, а попал в ещё более крутой переплёт. Но сейчас мы… ближе к расположению ставки?

— Это да, — сказал Самуэль, — только… подобраться ближе вам… нам вряд ли удастся. Там такая охрана!

— Погоди, друган, — мягко встрял вдруг Двуносый. — Этот твой друг… ведь сотник, да? Разве он не может сопроводить вас… нас к твоей бабе?

Берта больно кольнуло то, что Марта была определена грубым словом, а вовсе не то, что Рикер вдруг внёс дельное предложение к предприятию, которое вообще-то должно быть ему самому глубоко безразлично.

— Мысль, — подхватил Берт. — Кстати, Самуэль, а что ты здесь делаешь?

— Я?.. — Самуэль неожиданно хихикнул. — Вы не поверите…

— Перестань повторять одно и то же.

— Простите, хозяин, мне трудно собраться… Вы не знаете, а меня за то время, пока мы не виделись, несколько раз чуть не казнили. Представляете, каково это — чувствовать, что тебя вот-вот вздёрнут! Сколько я здесь натерпелся! Как только меня приволокли в казарму, у меня тут же отобрали сумку. Один тип решил, что грохот грома — это какое-то диковинное деликатесное масло. Субстанция и впрямь немного походила на масло, но только цветом, а на запахи никто не обращал внимания в принципе, потому что наша тесная казарма не проветривалась, наверное, вообще никогда. Короче говоря, этот тип намазал грохот грома на лепёшку, откусил и не успел даже закричать. Так как кричать без головы довольно-таки, затруднительно. На шум ворвались стражники, и меня поволокли в замок. Ну, думаю, точно петли не миновать. Только казнить меня не казнили. Какой-то большой господин с татуированным лицом принял меня достаточно любезно и всё выспрашивал о назначении изобретений из моей сумки. Я, хозяин, очень приободрился, рассказывая. Я даже увлёкся. А кто бы не увлёкся, видя такое внимание со стороны зрителей. В комнату столько народу набилось! Я показал в действии плач русалки, зев дракона, паучье жало… и ещё много всего… Только вот адские искры меня, как обычно, подвели. Когда у большого господина с татуированным лицом вспыхнули волосы, я чуть было не потерял сознание, поняв, что вот теперь-то меня точно повесят, а возможно, предварительно даже четвертуют. Но большой господин нисколько не обиделся. Он лишь подбил мне глаз, сломал нос и выбил три зуба, но сразу после этого назначил меня Мастером огня и передал под моё командование три десятка катапульт и сотню воинов. Так что в казарму я больше не возвращался…

— Катапульты… — повторил Берт, поднялся, протянул руку по направлению к одному из великанских остовов, угрожающе высившихся во мраке, и наткнулся на толстый деревянный брус. — Значит, это катапульты.