Костаная кукла

Он откинул голову и увидел, как мимо проплывают облака.

— Эй! — он услышал крик Элис. — Он здесь.

— Мы волновались, — сказала Поппи, встав перед ним и смотря вниз. — Мы думали, ты вернешься через минуту, потом — что через десять минут, но тебя все не было.

— Я был идиотом, — ответил Зак. — Я знаю. Мы все были злы друг на друга, и я знаю, что в большей степени это из-за того, каким я был идиотом.

Поппи села рядом с ним.

— Тебе нужно было сказать нам.

— Я знаю, — сказал он. — Ты злишься?

Поппи кивнула.

— Конечно, я злюсь! Но теперь я злюсь меньше, чем когда думала, что тебе плевать на нашу игру.

Он перевел взгляд на Элис. Она стояла возле одного из надгробий, как будто не хотела смотреть на него.

— А ты, Элис…?

— Поднимайтесь, — внезапно сказала она. — Поднимайтесь! Живей! Смотрите!

Поппи вскочила и подняла Зака на ноги.

Элис указала на надгробие, лежащее на траве.

— Ты нашел ее! Зак, ты, действительно, нашел ее!

На большом мраморном надгробии было выточено слово КЕРЧНЕР, и более того, на нем была вырезана ива. Они уставились на него, от недоверчивых улыбок не осталось и следа.

На какой-то момент увиденное наполнило его чувством того, что, может быть, и нет вымышленных историй. Ни историй Тиншоу Джонса о пришельцах. Ни рассказов отца о том, что одни вещи становятся лучше, а другие — хуже. Ни рассказов Поппи о Королеве. Может, все истории были правдивы.

Поппи опустилась на колени, раздвинула сорняки и очертила пальцем мелкие буквы у основания.

— Здесь не одно имя — это семейная могила. Вот почему такое большое надгробие. Здесь лежит Лукас. И кто-то по имени Хедда — должно быть, мать Элеоноры. И смотрите — пустое место. Место для Элеоноры.

— У нас получилось, — сказала Элис, так мягко, как будто это была молитва. — Миссия выполнена.

— Мы должны устроить ей достойные похороны, — сказал Зак. — Мы проделали весь этот путь. И мы должны закончить все правильно.

Элис и Поппи кивнули.

И так они решили, что могилу будет копать Зак, и сделал он это преимущественно руками, хотя немного и воспользовался несколькими палками и длинным, плоским куском шифера, который оказался достаточно острым, чтобы разрезать корни. Потребовалось какое-то время, но он был в состоянии вырыть большую ямку, чтобы кукла разместилась с комфортом.

Заданием Элис было найти цветы. Она не хотела брать их с других могил, так что сорвала несколько кувшинок, золотарник и хелоне[15], что росли в лесу на краю кладбища. Она сплела стебли так, что получился венок для Королевы, и сделала еще один маленький букетик, чтобы оставить его на могиле, когда они закончат.

Задачей Поппи было подготовить куклу к похоронам. Она стерла грязь с фарфора, смочив его слюной и вытерев краем футболки. Затем она сняла толстовку и завернула в нее Элеонору, словно в саван.

Наконец, они были готовы.

Поппи положила куклу в яму в земле и пригладила ее волосы. Один глаз куклы был открыт: она словно наблюдала за ними. Поппи откашлялась.

— Элеонора, — сказала она, — мы думаем, что ты была примерно нашего возраста, когда умерла и что никто из нас не знает, что было на самом деле: лишь то, что произошло что-то ужасное. Мы постараемся узнать правду, ради тебя. Мы надеемся, что теперь ты можешь успокоиться. Ты дома, с семьей.

— Элеонора, — сказал Зак. Он легко подобрал слова, как во время игры, но не чувствовал себя ее героем. — Ты, должно быть, самый решительный призрак, раз пришла к нам. Я знаю, что мы не всегда все делали лучшим образом, но спасибо, что не оставила нас. Я рад, что ты выбрала нас для этого дела.

— Элеонора, — мягко сказала Элис, шагнув назад. — Я знаю тебя только как нашу Королеву, поэтому скажу так. Мы, твои верные подданные отправились в эти далекие земли и собрались здесь в этот день, чтобы проститься с тобой. Я рада, что ты, наконец, освободилась из своей башни.

Она наклонилась, чтобы надеть венок на шею кукле. Розовые лепестки упали на платье и волосы Королевы.

— Королева мертва, — сказала она. — Да здравствует Королева.

Они сложили руки, а затем Поппи опустилась на колени, чтобы засыпать Элеонору землей. Первая горсть покрыла ее лицо, оставив пальцы, щеки и лоб свободными. Они кидали землю, пока не закопали ее полностью.

— Прощай, Элеонора, — прошептала Поппи, когда Элис положила второй букетик на мягкую, только что выкопанную землю. Несколько лепестков опали, осыпав ее позолотой.

Зак почувствовал, как усилился ветер, как тот, чей шорох сквозь деревья он слышал, когда возвращался домой ночью после баскетбольных занятий. Он почувствовал, как холод пробежал по его шее. Он вздрогнул, но на этот раз не убежал. И ему показалось, что где-то очень далеко он услышал голос смеющейся девочки.

Улыбаясь, Зак смотрел на линии могильных плит, когда они возвращались назад к дороге.

Элис шла рядом с ним.

— Я все думаю о словах Поппи, что все мы меняемся. Мы меняемся, не так ли?

Поппи дрожала в одной футболке.

— Вы, ребята, точно.

Зак обнял ее за плечи.

— Тебе холодно потому, что ты отдала свою толстовку призраку, и ты думаешь, в тебе ничего не изменилось?

Поппи фыркнула, но не отстранилась.