Кости

– Ничего я не скажу. Я уже была на ТАСе, в детстве с мамой. У них миграционная политика никакая. Если ты готов работать по шестнадцать часов в сутки на благо государства – то будь хоть с другой планеты, никто и документов не спросит, завтра получишь номер резидента ТАС.

– Бывший рабовладельческий строй сказался…

– Наверное. Но у них как бы наоборот, слишком много свободы для всех. Если ничего не изменилось за пять последних лет, то их президент Сантьяго Розенте – бывший раб, кстати.

– Я это знаю, Кара, – добродушно улыбнулась Мириам, – я об этом и говорила. Ладно, тебе надо собираться, а мне ещё успеть на последний автобус. Вы, кстати, как до берега?

– Борис заедет за нами.

– Я так и подумала.

Кара проводила подругу до порога. Крепко сжав друг друга в объятиях, они попрощались. Только у Миры стекла слезинка.

– До свидания, миссис Ротсман, – крикнула она, выходя за дверь.

Мисс и миссис Ротсман исчезли на следующий день, будто их и не было. Никто их не разыскивал, на предприятии к ней приставили новую напарницу и объяснили, что Кара по полицейским данным посещала собрания общества «Свидетелей крематория» и вероятно спланировала свой побег сразу после смерти матери. Борис получил дом по договору мены и уже повесил объявление «продается». Мира как-то попыталась вывести его на разговор, но Борис только ответил, что уже всё рассказал полиции, а больше он никому отчитываться не обязан. Она всего лишь хотела убедиться, что они благополучно уплыли, но и его настороженность можно понять.

С администрации так и не позвонили, а Мириам, помирившаяся с Риконом, решила рассказать и показать ему всё. Он хоть и вряд ли тянул на высокопоставленного, но фермером уже был крупным и кое-какие связи в администрации заимел. Но антиквариат на Рикона никак не подействовал, а жену он обвинил в больном воображении. Решив, что причина её паранойи – профессиональная нереализованность, пообещал, что вскоре решит вопрос её восстановления в школе.

Следующим человеком, которого Мира решила посвятить в «тайну» стал, конечно, Лилендау. Он тоже ничего не почувствовал от прикосновения к обрубку, но хотя бы не стал вешать на неё ярлык сумасшедшей. Хотя может только оттого, что на языке жестов непросто было сказать «разыгравшееся воображение» и «профессиональная нереализованность» будучи уверенным, что это не прозвучит обидно для собеседника.

В конце концов Мира зашла в кабинет секретаря и, выложив на стол проклятое орудие, заявила:

– Передайте это лично, господину неприкасаемому главнокомандующему. Но учтите: ни в коем случае не трогайте, это очень опасное оружие!

Секретарь деловито послушно запаковала при посетительнице вскрытую коробку и поставила необходимые пометки.

* * *

Наверное, одиночество в своих подозрениях толкнуло Мириам посетить собрание людей, которые до этого она считала полоумной сектой. В почтовый ящик последние два года регулярно поступали записки от «Свидетелей крематория». Записки приходили именно на её имя, хотя дома жили ещё Лилендау и Рикон. Помнится, вначале бумаги кричали обвинениями в адрес правительства и призывами его остановить. Затем просто большими буквами приписывали «МЫ ЗНАЕМ». А теперь лаконично: только дата и место следующего «тайного» собрания. На этот раз это был гостиный дом Биггеля, что немало удивило Мириам.

– Миссис Томас, вот уж кого не ожидал увидеть, – произнёс мистер Биггель с порога. – Проходите, можете не разуваться. А мистер Томас не разделяет ваших взглядов?

– Мистер Томас в последнее время очень занят, – соврала Мира. Она предлагала Рикону сходить вместе, но он запретил ей всяческие контакты с этой сектой, и они снова поссорились. – А ведь я в жизни бы не подумала, что вы, мистер Биггель…

– Ох нет, нет. Я – сторонний наблюдатель, ну и предоставляю свои хоромы. Не бесплатно, кстати, – подмигнул он.

– Ах вот оно что. А я вот… – заколебалась Мира, придумывая, чем бы оправдать своё присутствие.

– Вам не надо мне ничего объяснять, дорогая. Это же не общество анонимных алкоголиков, в самом деле. Проходите в зал, пока ещё есть свободные места, прошу вас, – указал он на широкий диван.

И всё же, это всё больше напоминало общество анонимных алкоголиков из старых континентальных фильмов. Люди собирались в круг, ерзали, и казалось вот сейчас ведущий объявит с кого начнём, а дальше пойдёт по часовой. Только на многих из них алкоголь действовал исключительно как антисептик.

– По традиции, я бы хотел открыть сегодняшнее собрание минутой молчания в память о незаконно сожженных гражданах ННН, – заговорил обтянутый тонкой кожей блондин. Если бы не его прекрасная дикция, Мира приняла бы его за старого трупа.