Кости холмов. Империя серебра

Угроза со стороны монголов лишь усилила напряжение между венграми и народом Котяна. Нынче его соплеменники и по улице не могли пройти без того, чтобы им не плюнули под ноги или не толкнули кого-нибудь из их женщин. Что ни ночь, где-нибудь в канаве находили труп с перерезанным горлом, а то и не один. Если убитый оказывался половцем, от наказания преступники как-то уходили, но если это был венгр, то соплеменников Котяна местные власти вешали без суда в назидание остальным. Плохая награда для двухсот тысяч новообращенных христиан. Иной раз Котян просто недоумевал: что же это за вера, которая исповедует добро, а на деле столь жестока?

На загаженном берегу вонь действительно стояла такая, что не продохнуть. У зажиточных горожан Буды была система канализации. Даже в бедных кварталах Пешта на углах стояли полубочки, которые ночами вывозили золотари. У половцев с их шатрами не было ничего, кроме реки. Они старались поддерживать чистоту, но участок, на котором их поселили, был слишком мал. Среди соплеменников уже расползались болезни: целые семьи мерли от красной сыпи на коже (в родных краях такого недуга не встречалось отродясь). Вообще, жизнь тут – как в неприятельской осаде. Но король попросил помочь армией, а это дело чести, Котян ведь дал свое ханское слово. Тут король Бела рассудил правильно. Однако, подумал Котян, пнув камень, и у его ханской чести есть границы. Отправлять ли ему свой народ под вражеские стрелы ради столь сомнительной награды? За всю жизнь он не нарушил данное слово ни разу. Временами, когда хан мучился от голода или болезни, это было единственное, чем он мог подпитывать свою гордость.

Котян направлялся в город Пешт. Сапоги были тяжелы от налипшей глины и нечистот. Жене он обещал, что на обратном пути купит мяса, хотя торговцы наверняка вздуют цены при виде половецкого хана. Котян пошел быстрее, придерживая рукоять меча. В такой день задевать его самолюбие было опасно. Завтра наверняка все будет иначе, но пока он впустит в душу немного гнева: это согревает.

При подъеме на грязный взвоз, на котором расположились купеческие лавки, образующие улицу, Котян услышал, как недалеко о землю что-то грохнуло. В ушах гудел ветер, и он с зоркой настороженностью поднял голову, прислушиваясь. Перед мясной лавкой коптил фонарь, но деревянные ставни уже закрывались. Котян выругался и перешел с шага на бег.

– Эй, погодите! – выкрикнул он.

Хан не сразу заметил двоих дерущихся мужчин, пока те не упали ему буквально под ноги. Котян машинально выхватил меч, но мужчины сейчас сосредоточенно тузили друг друга. У одного был нож, а другой удерживал противника за руку. Что именно здесь происходит, понять было нельзя. Котян вскинул голову, когда невдалеке послышались еще какие-то крики. Голоса были злые, и в Котяне тоже всколыхнулся гнев. Кто знает, что здесь стряслось в его отсутствие? Еще одно изнасилование или там просто поносят кого-то из его соплеменников? Пока он колебался, мясник наконец окончательно замкнул ставни, накинув с внутренней стороны засов. Котян загрохотал по ставням кулаком, но безуспешно.

В ярости хан повернул за угол. Там он увидел цепочку людей – точнее, небольшую толпу, шагавшую по слякотной улице в его сторону. В два быстрых шага он вернулся обратно за угол, но его заметили на фоне вечернего неба. При виде испуганно юркнувшей за угол фигуры толпа тут же разразилась воплями и улюлюканьем.

Котян двигался с максимальной скоростью. По опыту он знал, что опасность вовсе нешуточная. Что бы там ни свело этих людей в стаю, для него все может закончиться проломленной головой или перебитыми ребрами. На бегу к темной реке хан явственно слышал возбужденный гомон. Ноги преследователей стучали по деревянному уличному настилу, звук шагов неуклонно приближался.

Поскользнувшись на мокрой земле, Котян выронил меч, упавший и исчезнувший в мягкой грязи совершенно бесшумно. Встать ему помешал сильный обжигающий удар. На беглеца с тяжким сопением навалилась толпа. Подозрительный незнакомец, доказавший свою вину уже тем, что пустился наутек, заслуживает того, чтобы его как следует проучили. Котян как мог сопротивлялся, но под пинками и ударами коротких ножей, уже бездыханный, все глубже погружался в грязь, пока почти не ушел в нее, и его темная кровь слилась с чернотой.

Люди, переводя дух и постепенно остывая, отошли от изувеченного тела на берегу реки. Некоторые залихватски хлопали друг друга по спине: мол, бока чужаку намяли. Имени убитого бедолаги они не знали. На расстоянии уже слышались голоса королевских стражников; пора было исчезать в тенях купеческого квартала. Кочевники услышат об этом происшествии и будут напуганы. Пройдет еще много, ох как много лет, прежде чем по улицам городов приютившей их страны они начнут ходить без страха. У многих участников нападения были семьи и дети, и теперь они расходились по своим домам, пробираясь глухими проулками, чтобы не попасться стражникам.