Кости. Навье царство. Книга 2 (СИ)

– Знала, что добром не кончится, уберечь хотела от вас-иродов, – зло зыркнув на Кощея глазницами, старуха попыталась коснуться щеки Яды. Кир, коршуном оберегавший свое сокровище ощерился, тьма метнулась клубком к старухе, но осела у самых ее ног.

– За тебя, стервец, платит! – укоризненно покачала головой Ладомила. Хотелось заткнуть ее, и без того бедняге ж тошно. Как не видит совсем!

– Я должен ее отпустить, чтобы снять проклятие, – бесцветно сообщил Кир, выпуская-таки Ядвигу с рук. Аккуратно уложил на кровать, сел рядом запустив дрожащие руки в темные свои патлы. – Исправить ошибку предка – вот моя цена за свободу. – Поднял глаза, обвел нас троих, а взгляд, как у психа.

Я аж напрягся, не зная, чего от него такого ждать.

– Жалеешь, что свое право вернуть душу истратил? – сощурившись проскрипела старая Яга.

Да, было дело. Я знал, что Кир не жалеет, не в его правилах о справедливости жалеть. Он импульсивный дурак, но парень неплохой. И тогда поступил, как друг. По чести поступил!

– Никто не вправе безнаказанно забирать у Чернобога принадлежащее ему. Душа за душу… Кощей подскочил вдруг, ну точно безумец. Я сделал шаг навстречу. Сам не знаю удержать хотел или что?

– Точно… Душа за душу! Нельзя забрать у Чернобога душу, Слава! - схватил меня так за плечи, что аж кости захрустели. – Нельзя забрать, понимаешь?!

Я-то понимал, не понимал только, чего вдруг лыбится. Только поехавшего Кощея нам в Навьем не хватало. Лес без Яги, Цепи - без хозяина.

Вот и пришел наш конец, видать.

Пора прощаться – пожили и хватит.

Глава 29

Кирилл

Массивная черная дверь моего личного хранилища громыхнула, длинный язык высунулся из скважины, поймал кровь, капавшую с проткнутой шипом ручки ладони.

Похожие на глазницы механизмы завертелись в две разные стороны, накручивая на резьбу паутину.

Каждый Кощей, достигнув совершеннолетия сам искал место понадежнее, где хранить яйцо с иглой. Прадед под землей держал. В изолированном стальном бункере, в породе не пропускавшей магию. Думал, это залог вечной жизни. До смешного глупо вышло: наука шагнула вперед, какие-то ученые снарядили экспедицию, искали то ли древние цивилизации, то ли нефть очередную. Пробили породу, вскрыли стальную дверь, испугались находке и уничтожили ее. Так и помер старик-Кощей. Даже не знал, бедняга, что смерть близко.

Где отец хранит иглу свою я не знаю. Никогда не говорит, сволочь.

Да и я ему тоже не говорил, к слову. Не те у нас отношения. Это сейчас ему выгодно живого сына к Навьему привязать, а если однажды младший более удобным кандидатом покажется… Не было во мне веры, что отец очень уж жизнью моей дорожит. Другое дело мама…

Вот перед ней стыдно. Душу опалило чувством вины.

Не заслужила она такого сюрприза. И так горя хлебнула, выйдя за Кощеева.

«Прости, мам. Надеюсь, ты поймешь и не осудишь. Всегда я тебя больше остальных в жизни любил. А теперь двоих вас люблю».

Мать сама ведь любит отца-скотину, преданно всею душой. Верной болонкой ждет, как луч в хмуром декабре. Уж ей ли не понять, что не смогу я счастливым быть, потеряв единственную свою, богами предназначенную.

Теперь точно знаю, что она мой свет. Даже в самый черный момент озаряла душу теплом, согревала черное нутро. Лучше Горыныча справлялась удерживать в узде тьму мою.

Слава…

Вот на чьи плечи лягут последствия.

«Прости и ты, друг. Знаю, что ты-то точно найдешь лучшее решение, как бы не обернулось все в итоге. Кому в “Костях” руководить, как нового Кощея приструнить».

Интересно, кому цепи перейдут? Отцу вернутся или брата станут душить? Хорошо бы отцу. Пусть посидит, как пес на привязи. Помотал по миру и хватит.

От мыслей этих решимость моя только крепнет.

Скорее, пока не поздно!

Нетерпеливо рванул на себя ручку. Надо успеть, пока Яда еще жива, пока душа ее еще не отдана Чернобогу, пока в подземном только отголоски, что скоро новое поступление. Это мой единственный шанс осуществить задуманное.

Душа за душу! – так легко и очевидно.

План настолько прост, что внутри раздирает страхом от мысли: “вдруг не получится”.

Скажи мне кто еще пару месяцев назад, что надумаю ТАКОЕ, вышвырнул бы к лешему психическое здоровье поправить. И вот. Стою. Сжимаю в руках украшенное золотом и алмазами яйцо со смертью Кощеевой. Аккуратно, сцеживаю в желоб кровь. Щелкает механизм артефакта, признавший владельца.

Тонкая серебряная игла воткнута в черный бархат подложки и тоже кажется черной из-за игры светотени.

«Давно я здесь не был…»

Аккуратно высвободив металл из бархата, сжимаю в ладони. Крайне странное ощущение – держать в руках собственную смерть. Так всегда боялся, что кто-то найдет способ выкрасть. С детства помню липкий страх, что бежал по спине. А теперь вот не страшно совершенно.

Я думал раньше, старое сказочное “и жизнь не мила” – глупости для красного словца. Только сегодня понял, что сказка не ложь. Что не хочу отпустить ее, а сам остаться.

Зачем? Что делать на этом свете тогда?