Кости. Навье царство. Книга 2 (СИ)

Живи Яда. Чернобог получил положенную душу.Твой долг выплачен.Ты свободна.

Глава 30

Темно…

Темно, тихо и спокойно.

Хорошо…

Я пустота, я ничто, меня нет и я есть везде. Ощущается странно и до жути приятно.

Я - сама тьма.

Вдали, разномастными отголосками и шепотками отсвечивают отголоски странного, чужого мира: протяжный, нетерпеливый сигнал проезжающего мимо автомобиля. Он появляется и исчезает внезапно, разрывая мозг назойливым визгом. За ним следуют голоса. В их какофонии мне удается распознать голос мамы и бабушки, затем Серафимы, за ним визжит соседка, тётя Инна. По правде, она всегда звучит недовольно, потому что мы отказались арендовать именно ее квартиру. Остальные смешиваются в неясный монотонный гул, из которого я изредка вычленяю чей-то конкретный: опять мама, бабушка, неожиданно папа, его голос я уже подзабыть, затем проскальзывают преподаватели, случайные знакомые… Они появляются и тонут в общем гуле.

На задворках я слышу еще пару голосов, но они звучат по-другому. Как будто не принадлежат миру асфальтированных джунглей.

Кто это? Не помню… только имена: Елена, Маша, Заряна, Тим…

Вновь накатывает спасительная волна тьмы, омывает разум своими очищающими от информационного мусора водами.

Хорошо.

Кто-то протяжно воет у самого уха…

Морщусь. Зачем так шуметь? Невидимые путы сковывают тело, пронзительно впиваются в кожу, достают своими иглами до костей, якорятся, прорастая мелкими шипастыми отростками. Тянут… выворачивая наизнанку, тянут куда-то…

Нет. Нет. Нет. Я не хочу в тот уродливый, каменно-металлический, сплошь лицемерный, жестокий мир.

- ОСТАВЬТЕ МЕНЯ! – ору во тьму.

Она щериться до боли знакомой улыбкой и красным маревом глаз.

Красным маревом… любимых, самых родных, самых желанных глаз.

- Вернись. Вернись. Вернисьвернисьвернись, - сливается все в одно слово, в одни шепот, в одну мольбу.

- Я не хочу в этот мир.

- А в другой? - спрашивает тьма. – Туда, где лес, тихая гладь озёр, где есть место чудесам и волшебству.

- Разве есть еще такое место? – шепчу недоверчиво.

- Есть, - тьма мягко касается моей ладони и ведет к свету. – Тебе там понравится, Яда. В этом мире столько чудес. Хочешь посмотреть? - вкрадчиво спрашивает она.

Неуверенно веду плечами.

-Тебе понравится, - продолжает соблазнять тьма, подталкивая к свету.

Мы подходим к грани. Тьма клубиться неясной фигурой у самой границы, а свет нещадно слепит глаза. Сильнее сжимаю отчего-то слабеющую руку, что вела меня все это время.

-Иди, Яда.

Тьма отступает.

-Стой… - тянусь следом за ней. – Погоди! А ты? Ты есть в этом мире? Ты со мной… Кир?

-Я теперь всегда с тобой, - ладонь моей тьмы касается сердца. – Но дальше ты сама, колючка.

-Нет! – хватаюсь за руку, все еще покоящуюся у самого сердца, пытаюсь удержать, но свет беспощаден: тянет голодные щупальца к телу, опутывает серебрящейся паутиной, беспощадно отпихивает тьму.

-Нет! Нет! Нет! – жгучие слезы застилают глаза. Тело каменеет становясь вдруг немыслимо тяжелым.

Больно.

Больно и страшно. Чьи-то сильные, горячие руки удерживают на месте, не позволяя встать.

-Закрой шторы, - командует мужчина.

«Светослав» - идентифицирует лихорадочно работающий мозг.

-С ней все в порядке?

«А это Сири…»

-Не знаю.

Звучит зло и неуверенно. Да уж, привыкший контролировать все Горыныч вряд ли будет доволен… чему? Что происходит? Что УЖЕ произошло?

«Кир!»

Что-то страшное... Я чувствую это. Мне больно. Невыносимо. В груди жжется. Тяну ослабевшую руку, укладывая ее на бьющееся испуганной птичкой сердце.

Щурюсь, словно слепой котенок. Очертания Сири и Света как в тумане. Сплошные неясные тени.

-Кир, - шепчу непослушными губами, но в гробовой тишине мой шепот ощущается громогласным набатом.

-Нет его, Яда, - выстрелом в ответ.

***

Меня всегда выводили на слезы эпизоды фильмов где кто-то оплакивал умершего родственника или любимого. Все эти высокопарные слова и обещания. Я всегда плакала в кинотеатрах, поспешно вытирая слезы, бегая взглядом по лицам зрителей, ища в них тех, кто тоже расчувствовался, тоже чутко прожил сцену смерти…

Как происходит на самом деле?

Мое горе, моя утрата, мой рухнувший мир – все осознается в гробовой тишине, окутанной могильным, стылым холодом. Нет стенаний и крика - я потеряла свой голос, нет мольбы к всем богам мира – я потеряла веру, нет желания шевелиться – я потеряла смысл.

Бабушка и Кирилл. Два самых близких и родных человека. Оба лежат на полу бездыханно.

Они ушли. Их больше нет.

Поднимаю взгляд на разом постаревшего Горынева. Мы уже выяснили, откуда могла взяться «Черная Смерть» в моем теле.

-Что теперь? Ее ведь надо найти? – по щеке скользнула одинокая слезинка. Сколько их было выплакано уже, до нее? Со злостью стерла влагу рукавом.

-Еще раз повторяю, по закону Богов не было никакого преступления, - Свет устало потёр лицо руками. – Не о Летавице сейчас думать надо… с телами решить вопрос, обряды…

-Да класть на ваши законы! - за двоих возмутилась Сири. – Ты себя слышишь вообще, Слава?! Деваха эта ваша, как минимум, на пять статей начудила. Надо полицию вызывать, свидетелей опросить. Какие, к чертям, боги?!