Костяная ведьма

— Безликий, — мрачно предположила Полер, не выпуская меня из рук. — Мы любой ценой должны выследить его. Он убил Искателей смерти, пытался убить нас и чуть не убил тебя. Он должен заплатить за все, и я хочу быть одной из тех, кто вонзит в него нож.

— Не нужно, — прошептала я ей на ухо так тихо, что кроме нее меня больше никто не услышал. Мой голос слабел, мне было больно говорить, но я все же выдавила из себя: — Я знаю, кто это.

Девушка засмеялась, когда три головы ази, подергивая раздвоенными языками, принялись бороться друг с другом за то, чтобы их погладили.

— Рада снова тебя видеть, — пробормотала она. Аша по-прежнему выглядела усталой, но с каждой секундой силы постепенно возвращались к ней.

Весь мир содрогнулся бы при виде этой картины: на берегу стоит Темная аша, а рядом с ней — семь дэвов. Этого достаточно, чтобы разорить все земли. Этого достаточно, чтобы свергнуть с престола кого угодно. О чем думал Изогнутый Нож, создавая этих тварей? Что чувствовали последователи Парящего Клинка, завидев такой ужас у границ своих королевств?

Девушка обернулась. Глаза дэва проследили за ней.

— Отбываем в Даанорис на рассвете, — сказала она.

30

В квартале Ив наконец-то воцарилось спокойствие. Все замерло, кроме плывущих по вечернему небу облаков над аша-ка. После всех радостных торжеств по случаю нашего возвращения одиночество было для меня блаженством.

К счастью, Полер настояла на том, чтобы я полностью восстановливала силы, поэтому в Доме Валерианы ликование было не таким бурным. Госпожа Пармина пришла в восторг — ведь стоимость моих услуг, несомненно, возрастет в четыре раза. Рахим в отличие от Лика и Чеш, которые немного сжалились надо мной, чуть не задушил меня в своих медвежьих объятиях. Леди Микаэла, не столь открыто выражающая радость, явно испытала облегчение. Ничего не сказав, она просто обняла меня, как Полер. На ее глаза невольно навернулись слезы и потекли по щекам, капая на простыни. Уставшая и измученная, я заплакала вместе с ней.

Сам Дом Валерианы погрузился в беспорядок. Кана заболела, а Фархи уже выбилась из сил, бегая по поручениям среди заполненных толпами людей улиц вдоль аша-ка. Квартал Ив наводнили необычные гости; приезжали не только из Киона, но и из ближайших королевств: Одалии, Даанориса, городов-государств Ядоши, — и даже из дальних вроде Истеры и Дрихта. Все надеялись хотя бы мельком взглянуть на меня. Через два дня госпоже Пармине все это порядком надоело, и она попросила Искателей смерти расчистить улицы от людей. Всех гуляк отправили праздновать в другие места Анкио, и впервые за три дня вокруг было тихо и спокойно.

Уже после одной ночи нормального сна я полностью оправилась, однако из-за раны на бедре Фокс настаивал, чтобы я отдыхала еще неделю. В другое время я бы стала возражать, но в этот раз согласилась с ним. Оставаясь дома, я могла приглядывать за Фархи, не вызывая лишних подозрений. Да и леди Микаэла всегда была под присмотром.

Иногда меня навещал Халад и, пользуясь возможностью, потихоньку извлекал воспоминания о битве с ази.

— Кузнец душ уехал из Киона, — поведал он. — Все вокруг с таким восторгом рассказывают о произошедшем, что он не выдержал и решил посмотреть сам. Отправился собирать новые редкие воспоминания.

— Вас обоих только и волнуют воспоминания людей? — поддразнила я.

— Нет. Еще нас волнуют стеклянные сердца. — Он усмехнулся, заметив выражение моего лица. — Я пошутил. Я уже несколько дней не извлекал воспоминания из своего сердца, поэтому мой разум чист. А значит, сейчас самое время извиниться перед тобой.

— За что?

— Возможно, ты не помнишь, но это меня ты повстречала у одалийского дворца три года назад, я еще тогда обвинял Темных аш в убийстве своей матери. Учитель только сделал меня своим подмастерьем, а я был настолько зол. И для моего гнева ты оказалась самой легкой мишенью. — Он откашлялся. — Сам я почти об этом позабыл, пока не узнал себя в одном из твоих воспоминаний. Прости. Знаю, тебе и так было не просто, еще и я добавил проблем.

— Извинения приняты, сэр Халад, — с улыбкой заверила я его, еще не осознавая иронии своих следующих слов. — Чему я и научилась у наших профессий, так это тому, что мы всегда должны уметь прощать, иначе нас поглотит собственная злость.