Костюм за сто пиастров

Алексей Притуляк Костюм за сто пиастров

    — Хочу костюм себе новый купить, — говорит Хосе Лопес Индульхенсио, после того как Амбросио задал все полагающиеся вопросы: как здоровье (да какое там здоровье в мои-то годы, вот пришёл костюм новый купить), как старый пёс Космо (Космо уж два месяца как помре, а мне, вот, костюм…), как дети, внуки (да кто их знает, как они там, они же разве напишут когда. Пришёл вот костюм себе…).

    Сеньора Индульхенсио хорошо знают в Арранконе. В этом небольшом городке невозможно не знать друг друга.

    Смерть стоит рядом с Хосе, опираясь на древко косы и сначала оценивающе и с любопытством смотрит на молодого Амбросио, а потом поворачивает голову от одного к другому вслед за репликами, как зритель, наблюдающий за игрой в пинг-понг.

    — Костюм? — произносит Амбросио, профессиональным взглядом обегая сухонькую фигуру Хосе в старом, ношенном-переношенном пиджачишке бог весть какой давности. — Костюм, стало быть… — И улыбается лукаво: — Небось, жениться задумал, отец?

    — Да нет, помирать, — просто отвечает старый Хосе и кивает головой в подтверждение своих слов, будто для того, чтобы Амбросио не подумал, что он шутит. Смерть, жадно ловящая каждое слово, повторяет его движение.

    — Помирать? — недоумевает продавец. — Да с чего бы это, ты же ещё молодой совсем!

    — В каком это месте я молодой? — усмехается Хосе. — В апреле семьдесят три стукнуло. Смотрю, пора.

    — И что это вдруг ты так заторопился? — недоумевает Амбросио. — Может, лучше женишься, отец? Ты подумай.

    — Нет, — твёрдо качает головой Хосе Индульхенсио и упрямо вздёргивает заросший седой щетиной подбородок. Смерть одобрительно улыбается. — Всему своё время. Раньше не женился, а теперь уж и вовсе помирать пора. Вот пришёл костюм новый купить. Мой-то, — он оглядывает себя, — поизносился малость. А в гроб хочется лечь по-человечески, в правильном виде.

    Он лезет рукой во внутренний карман, достаёт жидкую пачку денег и аккуратно разглаживает купюры на прилавке.

    — Вот, считай. Тут сто пиастров. Так что ты, сынок, помоги мне подобрать костюм. Только хороший. Чёрный чтобы, строгий. И рубашку белую.

    Амбросио с недоумением смотрит на мятые банкноты. Сто пиастров? Когда этот старик что-нибудь покупал из одежды в последний раз? Лет двадцать его костюму, если не больше. Костюм и рубашку за сто пиастров? Ну, положим, хорошую рубашку можно подобрать на эти деньги, но костюм…

    — Ты вот что, отец, — бормочет Амбросио, беспомощно оглянувшись на стойки, по которым развешаны пиджаки, куртки, платья и жакеты, — ты присядь вот сюда, посиди тут минутку, ладно? Мне нужно с хозяином парой слов переброситься. Думаю, он тебе лучше сможет помочь.

    — Хозяин? А ты что ж?

    Впрочем, Хосе не настаивает. Ему нравится, что к нему относятся тут как к важному клиенту. И то сказать, не каждый день приходит в эту забегаловку человек с деньгами, чтобы выбрать себе добротный костюм, в котором отправится на тот свет, так почему бы не обслужить его и самому хозяину.

    Он присаживается на скамеечку, на которой покупатели примеряют обувь, настороженно прислушивается к спине — не ноет ли опять?

    Устало вздохнув и пристукнув древком косы, Смерть присаживается рядом.

    — Ну ладно, — кивает старик. — Только ты не долго, сынок, а то мне ещё в цирюльню надо зайти, и помыться.

    — Я недолго, отец, — обещает Амбросио.

    Он ныряет за стойки с одеждой и, бормоча что-то себе под нос, уходит за стенку, где сидит в своём закутке Родольфо Мартин-и-Бенитес, хозяин магазинчика. Сеньор Родольфо читает «El Diario» и курит пахиту.

    — Чего тебе? — спрашивает он, когда в приоткрытой двери возникает растерянное лицо Амбросио.

    — Там сеньор Индульхенсио.

    — Старик Индульхенсио? — бормочет Мартин-и-Бенитес, возвращаясь к чтению. — Жив ещё, значит…

    — Жив пока, — отвечает Амбросио, напирая на «пока».

    — Надеюсь, своего пса он не притащил в магазин? — сеньор Родольфо Мартин-и-Бенитес поднимает на Амбросио строгий взгляд. У него приличный магазин, собак сюда приводить строго воспрещается.

    — Космо? Космо помер, он говорит, два месяца назад.

    — Хм.

    — Сеньор Индульхенсио хочет купить новый костюм.

    — Новый костюм? С чего бы это? Жениться, что ли, собрался старый?

    — В том-то и дело. Помирать, говорит, собираюсь. Нужен новый костюм, говорит. И рубашка.

    — Помирать? — сеньор Мартин-и-Бенитес раздавливает пахиту в пепельнице, удивлённо смотрит на Амбросио. — Чего это вдруг?

    — Вот и я говорю: чего это вдруг? Может, тебе, говорю, лучше жениться? А он — ни в какую. Сегодня же, говорит, должен помереть, и баста. Вот только новый костюм с рубашкой куплю, говорит, постригусь, помоюсь — и помру.

    — Что за причуда! — сеньор Мартин-и-Бенитес поднимает брови.

    — Костюм и рубашку, — настойчиво повторяет Амбросио.

    — Ну?

    — А денег-то у него и нет. Он сто пиастров принёс. Подбери мне, говорит, Амбросио, хороший строгий костюм, чтобы не стыдно было к Богу в нём явиться. И рубашку белую.

    — Сто пиастров? — схватывает хозяин суть дела.