Кот, его ведьма и проклятый принц

– Может, есть какой-то эликсир, что поможет понять невестам и мне быстрее, кто из них предназначен принцу? Что-нибудь безобидное…

– Я могу поискать, госпожа, – неуверенно ответила девушка, и я покосилась на неё. – Что-то, что поможет открыть сердца…

– Бургильда вот очень скромна и скованна, к слову. Ей бы такое точно не помешало, – я подумала о бедной девушке и поджала губы. – Если дать подобное зелье невестам и принцу, они сразу всё поймут? Истинная пара найдётся?

– Думаю, это подтолкнёт пару друг к другу, – задумчиво проговорила Фауна, и я сделала глубокий вдох, отрезая для нас с Аластором все пути. Он принял желаемое за действительное там в саду, а я настолько глупа, что приняла это на свой счёт, и это решение будет самым честным по отношению к нему. Да и ко мне. Устрою все дела с женитьбой, похороню свои зарождающиеся чувства и отправлюсь домой зализывать раны от первой глупой влюбленности.

Проклятие, король, кот, куча других невест и… Черт возьми, я в чужом теле и в другом мире! Без шансов.

А дома займусь своей личной жизнью и найду хорошего парня. Не принца.

– Действуй, – сказала я Фауне. – Найди его и подмешай всем завтра утром, когда соберёмся в обеденной зале. Справишься?

Служанка кивнула и без слов уплыла обратно в комнату ведьмы. А я опёрлась руками о перила и задумчиво оглядела зелёный двор внизу перед тем, как принять решение о прогулке. Судя по всему, времени у меня здесь осталось не так много.

В моём мире я еще никогда не дышала так свободно, воздух не был так чист, а солнце – настолько ярким. Ходя по местному саду и дыша полной грудью, я словно попала домой. Не туда, где жили мы с бабулей, а в то место, которое я совершенно не помнила, но которое отзывалось во мне обрывками воспоминаний где−то в потёмках запертых на тысячи засовов воспоминаний.

Тепло чужой кожи греет и убаюкивает, но настойчивый свет пробивается сквозь закрытые веки, и тяжело продолжать сон. Носа касается запах мяты, свежей выпечки и чего−то еще, неуловимого, тайного, но живого и родного. Должно быть, так пахла мама. Говорят, человек может воссоздать в памяти даже самые старые воспоминания с помощью запаха, если почувствует его вновь. Я пока не могла. Лишь иногда, очень-очень редко, в полудрёме точь перед сном я словно переносилась в другой мир, без воздуха, гравитации и звуков, где витал тот самый запах, нотки которого мне так и не удалось узнать наяву. Резко срывалась вниз по закрученной лестнице, и дыхание замирало. Я открывала глаза. Запах исчезал, как и мои воспоминания о нём.

Со мной оставалась лишь мелодия, пришедшая из самых дальних уголков воспоминаний. Голос безликой женщины пел мне её и утихал, как только я проваливалась в сон.

Мысли занесли меня за ворота замка, и я поразилась красоте статуй у входа издали. Они всё так же стояли по обе стороны от двери и тянули друг к другу руки, смыкая их в круг прямо над центром огромной двери. И только теперь я видела между ними разницу, что не бросалась в глаза, когда высеченные из белого камня богини были совсем рядом. Взгляд девушки справа был устремлён на круг солнца из сомкнутых рук, был полон силы и гордости. А вот лик второй был печален, голова её опущена чуть ниже, как и уголки губ.

Снаружи зелень и яркость голубого неба всё так же били в глаза своей яркостью, а вот людей почти не было. Я увидела девочку в белом сарафане с развевающимся от ветра подолом чуть поодаль: лицо её было устремлено вверх, взгляд − прямо на солнце.

− Нельзя смотреть так долго на солнце, − сказала я обеспокоенно, приблизившись к ней. – Глаза же будут болеть, так и до беды недалеко.

И девочка обернулась. Ветер подхватил её растрепавшиеся светлые волосы, но она не спешила убрать их назад.

− Солнце? Они не чувствуют боли, − сказала она медленно, и я приоткрыла рот, чтобы возразить, а потом тут же захлопнула его, когда присмотрелась к её лицу. – А я чувствую тепло Алмари и Цилии, прямо здесь.

Она тронула пальцами щеки и потянула руки вверх, словно хотела собрать еще тепла для себя. Глаза её были мутные, белые и без зрачков. И совершенно точно невидящие. Я подавила вздох.

− Алмари и Цилия?

− У нас два постоянных светила, госпожа.

− Можешь называть меня Мориэллой.

− Вы пришли со стороны замка, я слышала. Значит, госпожа.

Я не ответила, не найдясь, что возразить.

− Моя мама ушла к вашему целителю за травами для меня, − продолжила девочка, смыкая руки за спиной. – Её зовут Мари, мы пришли с деревни неподалёку.

− Знаешь, − сказала я, нервно обернувшись. – Думаю, ей не понравится, что ты разговариваешь с незнакомкой.

Девочка мотнула головой и посмотрела точно в моё лицо. И сквозь него.

− Я чувствую тепло вашей души, она светлая. А вот, – она нахмурила светлые брови. – ваше сердце, оно… Его… Вместо… – девочка запнулась, и я сделала глубокий вдох.

− По правде сказать, я ведьма, − призналась я ребёнку, чтобы не возникло недопонимания. Девочка мне понравилась, и я не хотела пугать или обманывать её.