Кот забвения (сборник)

– Верно, не могут! – соглашается девчонка. – Никогда и не могли.

– Ну вот! – обрадовался Венька. – А сама говорила, что в озере живешь.

– И это правда. Живу.

Тьфу ты! Венька даже рассердился. Совсем запутала. А Акулька и говорит:

– Люди там жить не могут – верно. А я живу – и то верно. Кто тебе сказал, что я человек?

И хохочет.

Ох, не по себе стало Веньке!

– Кто же ты? – спрашивает, а сам в свои догадки поверить боится.

– Известно кто: русалка.

Венька опять засмеялся:

– Нет, все ты врешь! Русалки не такие.

– А какие же это?

– Ну какие? С рыбьим хвостом!

– Насмешил! С рыбьим хвостом! Да где же ты видал таких русалок? Такие, сказывают, живут в соленых морях, да кто знает, правда ли! Нет, с ногами мы. Что смотришь? У-у, не верит! Ну, знаю уж, как вас убедить. Смотри!

Побежала – и бултых в озеро. Нырнула и не всплывает. Нет ее и нет. А время идет. «Утопла!» – думает Венька в ужасе.

– Акулька-а-а! – Нет ее. Что ж делать-то? Позвать кого? Да где тут людей возьмешь-то? Самому, что ль, в озеро лезть? Эх, мама-папа, были бы вы рядом! Вдруг в тишине вода плеснула. Смотрит, а Акулька – вот она, живая, стоит по пояс в воде и смеется. Волосы за спину откинула, и видно, что рубаха на ней вроде ночнушки.

– Что? – говорит. – Убедился? Могут так люди?

– Не-е… – отвечает Венька и пятится, пятится.

Вылезла она из воды, машет ему:

– Не уходи, скажу тебе важное, – и вдруг как просияет: – Ой, что это? Что у тебя там в корзинке?

– Земляника.

Русалка обрадовалась, закричала:

– Ой, Венечка, дай мне, пожалуйста, попробовать!

Накинулась на ягоды и давай уплетать.

– Как вкусно-то! Лет шестьсот, наверное, не ела я земляники.

– Сколько же тебе лет? – удивился Венька.

– Да как же я тебе подсчитаю-то?

– Сейчас две тысячи четвертый год. А ты в каком родилась?

Задумалась Акулька:

– Кабы все упомнить… Две, говоришь, тысячи? Много мне лет, ох, много! Много сотен…

– А чего же ты маленькая такая? – спрашивает умный Венька.

– А мы вовсе не старимся! – хихикает русалка. – Девять годочков была я человеком, а как стала русалкой, так девчонкой и осталась навеки.

– И столько времени сидишь в озере? – поразился Венька.

– И сижу! Скучно, думаешь? А и верно: скучно! Только и есть у нас, что песни да хороводы, ил, да коряги, да водоросли озерные. Царь с царицей есть еще, – погрустнела русалка. – Вашего ничего не видела… А охота мне посмотреть. Машины там, мультики.

– Откуда знаешь? – насторожился Венька.

– Да ведь я что сказать-то хотела, – спохватилась Акулька и испуганно оглянулась, – уходи-ка ты, мальчик, пока не поздно! А то, как наш Кирька, застрянешь.

Жутко стало Веньке.

– Кирюшка? – выдохнул, а сам думает: «Неужто тот самый?»

– Да… Недавно тут очутился. Годков пять назад, может.

– А где он?

Совсем сникла Акулька:

– Уходи, уходи, Венька. Некогда нам болтать, – и потянула его вдоль берега через камыши. – Как луна взойдет, русалки выйдут плясать – красотень, да все скука смертная. Кирюшка им надоел – тебя, глядишь, запрут.

Торопится Венька, а русалка от него не отстает. На ходу рассердился:

– Ничего я с тобой не понимаю! Скучно ей… Зачем было тогда русалкой становиться?