Кот забвения (сборник)

Посмотрел на него Кирюшка, и видит Веня: поверил.

– А как ты меня нашел? – спрашивает. – По компасу, да?

Тут пришлось признаться Веньке, что не по своей воле он на озере оказался. Рассказал Кирюшке о своих приключениях, даже почти заплакал снова. Как увидел это Кирюшка, укрыл его одеялом из водорослей, налил чаю травяного, лепешку дал. И долго лежали они рядышком, про все на свете шептались: и про пса, и про коня, про маму с папой, где что нынче в доме стоит да про что нынче в новостях рассказывают. Так и проговорили они до утра примерно.

Остался Венька жить на озере. Ничего жилось, бывает и хуже. Друзья-то рядом – Акулька с Кирюшкой. Можно вместе по берегам гулять, купаться до одури, кораблики из коры делать. Рассказывали друг другу многое: Акулька – про древнюю жизнь, Кирилл – про зверей и птиц лесных, Венька – про детдом.

На озере не шибко поймешь, ночь ли, утро ли: серый туман солнце не пропускает, низко-низко нависают черные ветви. А по ночам выплывала луна, расчищалось небо, ложился холодный свет на воду, на берега. Еще тише становилось, хотя и так тишина все уши, казалось, выест. Все замрет, все застынет, дышать боишься, чтобы жутковатой тишины не разрушить. Вот тут и выйдет из воды русалка Лукерья и пойдет не спеша по лунной дорожке. Идет в белом свете, не мигая, длинный балахон колышется – раз увидав, вовек не забудешь. А в руках у нее инструмент вроде лиры на обложке Пушкина – русалки такие умели делать из веточек да трав. Возьмет Лукерья лиру эту и заиграет потихоньку. А какая мелодия чудная! Нигде Венька такой музыки не слыхивал. И вот под эти-то звуки вылезают из воды русалки, кругом встают и начинают свои хороводы. Сперва медленно, медленно и молча все, а потом запевают хрустальными своими, серебряными голосами. Слова в тех песнях старинные: вроде как по-русски поют, да не разберешь ничего. Только грустно, тоскливо от их пения Веньке.

А после Луша как брякнет задорно струнами, как заиграет что-то совсем веселое! Подхватят русалки звонкую песенку, запляшут. Заполонили берега, кружатся, вертятся, хохочут. Выползет из озера водяной: борода косматая, рожа страшная, одет в лохмотья, глаза – как донца стаканов в столовке. Жуть! Сидит в камышах, щурится – улыбается на русалок.

Так вот оно и шло: то играешь на берегах, то смотришь на пляски русалочьи, порой задумаешься – много ли, мало ли времени минуло? Может, годы…

Как-то раз болтали ребята, влезши на большую иву. Говорит Акулька:

– А нынче Купальская ночь.

– Откуда ты знаешь?

– Да уж знаю, – отвечает. – Иван Купала – наш праздник. Ох, и повеселимся! Царица подарочки раздавать станет. А ну-ка, расскажите, что у вас в этот день делают?

Любила Акулька слушать мальчиковы рассказы о наших временах.

– Водой у нас обливаются! – смеется Венька.

Удивилась Акулька:

– Это еще зачем? У нас не обливались, – говорит. – Цветок папоротника, помню, искали.

– Это и сейчас еще ищут, – вспомнил Кирюшка.

– Ищут, да не найдут, – говорит Акулька. – Он цветет-то на сотое лето только, и всегда – возле нашего озера. Мы и не глядим, наскучил давно.

Тут Венька чуть с ветки не скатился.

– Да ну? – кричит. – Здесь? У вас?

– А где ж еще? Да вот, кажись, как раз сто лет назад и цвел. Нынче, стало быть, опять его увидим. Показать вам, что ли? Может, появился уже.

Конечно, показать! Слезли они с дерева, пробрались сквозь лопухи и осоку в папоротниковые заросли. Раздвинула Акулька листья руками, а там – цветет. Маленький, белый с голубым цветочек, вроде лилии. Красивый какой – загляденье. Любуются мальчики. Вдруг Венька говорит:

– Так ведь он желания исполняет?

– Исполняет, говорят.

– Так отчего же вы его раньше не сорвали, не загадали ничего?

– Не можем, Венечка. Не дается он. Вот сам попробуй.

Венька протянул руку к цветку, а тот как давай вертеться, извиваться. Да Веньку с Кирюшкой не зря родители учили ящериц ловить. Накинулись они вдвоем на цветок, изловчились, ухватили да как дернут! И тут вот какое чудо случилось: будто хлопнуло что-то – и пропал цветок… Не успел Венька и рта разинуть, как загремел откуда-то голос:

– Тайна озера в медальоне заключена, в том, который носит на шее царица русалочья. Коли открыть тот медальон, снимется проклятие и освободятся несчастные души, что томятся здесь, и отпустятся на волю, и упокоятся навеки. А коли есть у озера в плену живые люди, то вернутся домой невредимыми. Тот же, кто не пожелает участь подобных себе разделить, должен сделать то, что никто из подобных ему сделать не может.

Три раза все это повторил голос, и, когда замолчал, долго еще ребята в тишине стояли, друг на друга смотрели. Наконец Венька говорит:

– Странно как-то… Мы и желание загадать не успели!

– А что еще желать? – говорит Кирюшка. – Мы домой вернуться хотим? Хотим! Вот и получается: раздобудем царицын медальон и расколдуемся! Мы домой вернемся, а русалки перестанут быть русалками – упокоятся, умрут то есть, понимаешь? Они же ни живые, ни мертвые сейчас. Хм… – смутился Кирюшка, покосился на Акульку. А она и впрямь стоит ни жива ни мертва.